— Не так уж это было и трудно, согласись? — Он с показной галантностью отвернулся. Блики огня играли на его гладкой коже, лишь подчёркивая мощь напряжённых мускулов.
Элизабет торопливо натянула муслиновое платье, старательно застегнула все пуговки и крючочки. Потом она повернулась к мужу.
— Не хочу показаться грубой или невежливой, но я очень устала и хочу спать.
— Делай что хочешь — не обращай на меня внимания. — Гэррэт подвинул к себе стоявшее у камина кресло. Сел он, однако, так, чтобы видеть Элизабет.
Женщина поняла, что Гэррэт уходить не собирается. Скрестив на груди руки, она сказала:
— Прошу тебя, уходи.
— Гэррэт, — закончил за неё фразу Крейтон.
— Прошу тебя, Гэррэт, уходи.
— Мне бы не хотелось покидать мою маленькую Бесс, — в глазах Крейтона блеснули искорки, — пока я с ней не поговорю.
— Поговорю?! — В голосе Элизабет слышалось возмущение, поскольку взгляд Крейтона и вся его повадка не предвещали ничего, похожего на беседу. — Это о чём же?
— О нас с тобой! — Гэррэт похлопала ладонью по креслу, стоявшему рядом. — Присаживайся. Я не стану долго тебя задерживать. Обещаю.
Она знала, почему Гэррэту хотелось усадить её поближе. Сесть рядом с ним — всё равно что усесться к нему на колени.
— Я просто хочу поговорить, Бесс.
— Хорошо. — Решившись, Элизабет присела на край кресла. — В таком случае, говори.
Крейтон смотрел на неё без всякого выражения — не лицо, бесстрастная маска. Помолчав, он негромко и мягко заговорил:
— Я уже давал слово, что никогда не возьму тебя силой, но признаюсь — ты мне желанна, Бесс, и я очень хотел бы научить тебя радостям плотской любви. Сегодня же ночью. — Кончиками пальцев он коснулся щеки женщины. — Позволь мне доставить тебе удовольствие, Бесс.
Элизабет стремительно отпрянула.
— Я не могу быть с тобой — и ты знаешь, почему.
— Нет, не знаю. — Отблески полыхавшего в камине пламени легли на его чеканное лицо, а в глазах словно затлели угольки. — Скажи честно, Бесс, неужели ты и вправду хочешь, чтобы наш брак расторгли?
Элизабет вздрогнула, поражённая тем, что Крейтону удалось проникнуть в самые тайные её мысли. Но каким образом?
— Я об этом и словом не обмолвилась.
— А к чему слова? — Крейтон вытянул длинные ноги к огню. Его большие сильные руки покоились на подлокотниках кресла. У Крейтона были удивительные руки — тонкие в запястьях, как у художника, но при всём том, несомненно, руки воина.
— Интересно, правда, что тогда произойдёт с твоими людьми, Бесс? Ты ведь знаешь, что я в состоянии обеспечить им сносную жизнь. Или ты предпочитаешь наблюдать, как бедняги голодают? И все ради того, чтобы избавиться от меня?
— Я… как-то не подумала об этом, — созналась женщина.
— А ты сама? — продолжал Гэррэт. — Неужели брак со мной настолько для тебя унизителен, что ты готова пойти на всё ради весьма эфемерной свободы? — Элизабет промолчала, и Крейтон бесстрастно добавил: — Даже если брак расторгнут, король не позволит тебе слишком долго вдоветь.
Элизабет поднялась, шагнула к камину, поднесла к огню дрожащие руки. Гэррэт прав, будь он проклят! Король, несомненно, принудит её снова выйти замуж — и новый муж, пускай и католик, вряд ли окажется лучше того же Рейвенволда.
Крейтон, по крайней мере, не обижал её и не бил — даже в тех случаях, когда ей удавалось его разозлить. Кстати, он и впрямь не пытался взять её силой — как и обещал. Но кто знает, надолго ли ему хватит терпения?
Так что же делать? Принести в жертву свою душу и позволить Крейтону обладать её телом? Или стоять твёрдо, обрекая тем самым своих людей на голод и бедствия?
Её размышления были прерваны голосом Крейтона:
— Предлагаю тебе выбор, Элизабет. Если ты примешь меня как мужа — разумеется, целиком и полностью, — я сделаю все, чтобы обеспечить благосостояние твоих людей. Если откажешь — завтра же отправлю тебя в Рейвенволд и сам подам прошение о расторжении брака.
— Стало быть, вы меня освободите?
— Уж и не знаю, что ты себе надумала на мой счёт, Элизабет, но поверь — я не зверь, который способен силой удерживать женщину, которая его не хочет. Правда, если мне не изменяет память, до сих пор я ничем не мог заслужить твою ненависть. Да, ты будешь свободна, если таково твоё желание.
— Я не испытываю к вам ненависти, сэр, — пробормотала женщина, не зная, что сказать. В глубине души у неё теплилась надежда, что Гэррэт согласится повторить бракосочетание — но уже по католическому обряду.
— Вы согласитесь повторить обряд, если нас свяжет узами брака католический священник?
Крейтон с шумом втянул в себя воздух.
— Я подумаю, но пока ничего не обещаю. — Гэррэт в упор глянул на Элизабет. — Я не хочу лгать тебе, Бесс.
— Понимаю, но как я могу изменить своей вере?
— Никто не просит тебя отречься. Уверен, что где-нибудь в Шропшире сыщется католический священник, который с радостью станет читать тебе мессу.
Неужели он знает о Уолкоксе? Элизабет не могла задать этот вопрос впрямую — она всё ещё не доверяла Крейтону.
— Вы отлично знаете, что я имею в виду. — Элизабет снова уселась в кресло. — Кроме того, существуют и другие причины, из-за которых мы не можем пожениться — просто вы о них пока не знаете.
— Это ещё что за новости? — Глаза Гэррэта сузились, как у хищника. — Какие ещё неизвестные причины? То, что у тебя с Рейвенволдом не было детей?
Элизабет с вызовом вздёрнула подбородок.
— Да, я бесплодна. — Голос её звенел неприкрытой болью. — Каждому мужчине требуется потомство. Вашей матери, я уверена, очень хочется понянчить внуков. Я же не в состоянии дать вам все это.
— Откуда ты знаешь? — спросил Гэррэт.
— Вы сами об этом сказали — не помните? — Женщина изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться. — У меня не было детей — хотя мы с Рейвенволдом не пренебрегали исполнением супружеских обязанностей.
— Ах, Бесс! — Крейтон тихо рассмеялся. — Все это никак не доказывает твоего бесплодия.
Врач, к примеру, говорил тебе что-либо подобное?
— Нет. Я бывала у врачей, но ни один из них не признал у меня женской немочи. И всё же…
Крейтон подался к ней:
— Терпеть не могу говорить о мёртвых дурно, но за все те годы, что я знал твоего покойного мужа, он не оставил без внимания ни одной мало-мальски симпатичной бабёнки от Грейвсенда до побережья — и, однако, я никогда не слышал, чтобы он зачал хоть одного завалящего ублюдка. Я тебе так скажу — это он был бесплоден, а не ты.
Элизабет низко склонила голову — всё-таки ужасно унизительно, когда твою интимную жизнь обсуждают так откровенно. Но если Крейтон прав и она в самом деле не бесплодна… Смущение на лице Элизабет сменилось неподдельным страхом.
