— Никому я не нужен, — печатано проговорил Либерти, подвинув к себе стул. — Я спросил Мэта, не помочь ли ему с миссис Колл, а он сказал мне в ответ такую гадость, что мама непременно промыла бы ему рот бораксом.
— Куда отправился шериф Броудмен? — спросил Натан.
— Домой, — откликнулся Либерти, отхлебнув из бокала Джастиса. — Жена должна дать ему брома. Старик надеется, что Мэтью не убьет его до выхода на пенсию. Мы можем заказать виски?
— Конечно. — Натан обвел взглядом зал: все присутствующие с любопытством смотрели на них. — Но, наверное, лучше подождать, пока пройдет шок в зале. Кстати, куда подевались официанты?
— По-моему, они повели метрдотеля в холл — он так разволновался.
— Придется подождать, — сделал вывод Джастис. — Это тоже неплохо. Пусть Мэтью и миссис Колл немного побудут наедине. — Он наполнил два бокала шампанским и передал Либерти полупустую бутылку. — За Мэтью! — Джастис поднял свой бокал.
— И за Мариетту, — добавил Натан. Либерти отхлебнул прямо из бутылки.
— Слушайте, у меня есть идея, — сказал он, вытирая рот рукой. — Давайте после ужина вернемся к миссис Колл, встанем на крыльце и будем петь старинные ирландские любовные песни. Это должно на них подействовать.
— Неторопливый Медведь, — устало проговорил Джастис, — ты опасный человек. Мы дадим им час. Только один час. А потом вернемся на свой пост! — Он свирепо взглянул на брата. — И никаких ирландских любовных песен, мальчик мой. В противном случае, когда Мэтью попытается убить тебя, я предложу подержать его шляпу.
Глава 19
К Ханлан-Хаус они возвращались молча. Мариетта шла впереди, Мэтью — следом. Он взял у нее ключ, открыл дверь и впустил Мариетту в дом, сохраняя зловещее выражение лица. Положив сумочку на столик в прихожей, Мариетта направилась в гостиную, по пути стягивая перчатки. В камине еще не угас огонь. Она повернула фитиль большой лампы, стоявшей на столе, и в комнате стало светло. Мэтью громко хлопнул входной дверью и через мгновение появился на пороге гостиной.
— Твое поведение отвратительно, — холодно сказала Мариетта, бросив перчатки на диван, обтянутый жаккардовой тканью.
Вместо ответа Мэтью снял шляпу и швырнул ее на пол.
— Ты не имел права устраивать такую сцену и публично унижать меня! — продолжала Мариетта, глядя на шляпу.
Мэтью сорвал с себя пиджак и бросил его рядом со своим головным убором. Мариетта попятилась.
— Я не потерплю такого обращения — ни от тебя, ни от кого-либо другого!
Мэтью начал расстегивать рубашку.
— Что ты делаешь? Зачем ты раздеваешься?
— Я надел этот чертов костюм сегодня утром — для тебя. Джимми говорил, что не надо это делать, мол, еще рано, но я его не послушал! — Рубашка полетела на ковер. — Я его не слушал. Хотел, чтобы все было как положено. Тебе ведь требуется идеальный мужчина, одетый с иголочки… — продолжал Мэтью, медленно приближаясь к Мариетте. Вдруг его взгляд скользнул по каминной полке. Он прервал свой монолог и схватил стоявшую там фотографию. — А все из-за него! — Мэтью сунул ей в лицо один из свадебных снимков. — Он портит мне жизнь!
Мариетта вырвала у него из рук фото:
— Не смей!
— Не смей? — зарычал Мэтью, грозно наступая на нее. — Что не смей? Не смей разговаривать? Смотреть? — Он уже почти кричал от ярости. — Или мне нельзя дотрагиваться до твоего драгоценного мужа?
— Что ты говоришь! — воскликнула Мариетта. — Какое тебе дело до Дэвида? Ты его даже не видел!
Мэтью остановился и шумно вздохнул.
— И очень жаль. Иначе я бы знал, как соперничать с покойником. Я тебе вот что скажу, Этти. Больше я так наряжаться не буду. Этот дурацкий костюм я надену теперь только в день свадьбы, а потом сожгу его!
— Что?!
— Я тебе еще вот что скажу, — сердито продолжал Мэтью, сделав несколько шагов вперед. — Я не хочу, чтобы ты общалась с Натом Кирклендом. Не смей даже разговаривать с ним.
— Что ты себе позволяешь? — со злостью ответила Мариетта, прижимая фотографию к груди. — Ты не имеешь права предъявлять мне такие требования! Мои отношения с вами закончились в Марипозе, маршал Кейган. Я больше не нахожусь под вашим покровительством. И хочу, чтобы вы ушли. Сейчас же!
Мэтью выхватил у нее фотографию и швырнул на кресло.
— Ты хоть скучала обо мне? — спросил он, вдруг обняв Мариетту за талию и закрывая ей рот поцелуем.
Она попыталась оттолкнуть его и вырваться из его объятий, но Мэтью был слишком жаден, настойчив и силен.
— Ты скучала обо мне? — снова спросил он, прижав Мариетту к стене.
— Нет!
На этот раз поцелуй получился долгим и более страстным.
— Ты скучала? — хрипло повторил Мэтью.
— Н-нет, — выдавила Мариетта, но ответ на этот раз получился не слишком убедительным.
Вдохновленный этим обстоятельством, Мэтью принялся целовать ее глаза, щеки, подбородок.
— А я скучал! — горестно прошептал он. — Я так скучал по тебе, милая… ты даже не представляешь. Я мечтал о тебе, хотел тебя, Этти. — Мэтью коснулся ее губ. — Неужели ты не скучала обо мне хоть немножко?
Мариетта стояла с закрытыми глазами, прижав руки к его груди, и наслаждалась ощущением тепла и силы, исходящих от мужского тела, вслушивалась в глухой стук сердца. Она была бы рада снова солгать, сказать что-нибудь такое, что заставило бы его уйти, но не могла выдавить из себя ни слова. Мэтью бросил ее в Марипозе. Если он и скучал, то только на уровне физиологии. Он хотел ее, потому и вернулся. Тем более что она пустила его к себе в постель сразу, без всяких предварительных ухаживаний. Надо солгать. Он это заслужил. Она обязана солгать, но вместо этого она прошептала:
— Да. Я скучала по тебе, Мэтью. Очень. Мэтью глухо застонал и бросился целовать ее, да так, словно собирался съесть. Его руки скользили по груди, бедрам и спине Мариетты, тело, раздираемое желанием, инстинктивно льнуло к ней… Мариетта изнемогала от блаженства. Она любила Мэтью и была рада вновь оказаться в его объятиях. Сейчас они займутся любовью, а потом он уйдет. Ну и пусть. Они проведут вместе ночь, и это прекрасно. Надо постараться насладиться каждым мгновением.
— Этта, — бормотал Мэтью, не отрывая губ от ее рта. — Я люблю тебя! Я люблю тебя, дорогая.
Его признание потрясло ее, но только на один миг. Конечно, теперь он будет говорить ей о любви. После той истории в Марипозе Мэтью, вероятно, думает, что она только этого и ждет. Как ни странно, его слова ранили Мариетту в самое сердце. Она же не могла сказать ему о своих чувствах, потому что ее любовь Мэтью не нужна. Он почувствует себя неловко, решит, что его заманивают в ловушку.
Он с трудом оторвал губы от шеи Мариетты и нежно обнял ее за талию.
