Мадам Фонтено приветливо встретила их у двери лавки и сразу провела в примерочную.
— Все будет сделано к сроку, капитан Бирмингем, — заверила она. — Дела продвигаются гораздо лучше, чем я ожидала. Мы успеем закончить вовремя.
— Отлично, мадам, — кивнул Брэндон, усаживаясь в предложенное кресло. — Через неделю мы отплываем.
Женщина рассмеялась.
— Не тревожьтесь, месье. Я не допущу, чтобы вы уплыли без одежды для мадам.
Пока портниха расправляла сметанное платье, Хэзер подошла к Брэндону, повернулась к нему спиной и пригнула голову, ожидая, что он поможет ей расстегнуть платье. На его лице промелькнуло странное выражение, пальцы двигались медленнее, чем обычно. Хэзер сняла платье, и мадам Фонтено помогла ей надеть новое.
— Как хорошо, что этот фасон уже вошел в моду! — заметила женщина. — Даже через несколько месяцев вы сможете надеть эти платья. У них завышена линия талии, а юбка достаточно широкая.
Брэндон внезапно нахмурился и взглянул на живот жены. Сегодня на несколько минут он совсем забыл о ее положении и обстоятельствах их брака.
— Как вам нравится это платье, месье? — Мадам Фонтено перешла к следующему наряду. — Чудесный цвет, не правда ли?
Брэндон обвел взглядом стройную фигуру жены, почти не замечая розовое платье, и, кивнув, отвернулся.
Хэзер разговаривала с мадам, а Брэндон исподтишка наблюдал за ней. Бретелька съехала с плеча Хэзер, но она, по-видимому, не заметила этого. Брэндон увидел ее грудь, открытую почти до соска, гладкую кожу плеча и заерзал в кресле, чувствуя, что это зрелище оказалось для него слишком возбуждающим.
— А вот это черное — мое любимое платье, месье, — заметила портниха несколько минут спустя, помогая Хэзер надеть очередное сметанное платье. — Кроме вас, месье, никто не назвал бы черный цвет элегантным. Мадам выглядит просто великолепно, вы согласны, месье?
Брэндон пробормотал в ответ нечто невразумительное и снова заерзал в кресле, покрываясь испариной. Совсем недавно, на постоялом дворе, он чуть было не изменил своему слову. Малейшей случайности хватило, чтобы он забыл о своей гордости и клятве. Он мог бы схватить Хэзер в объятия и унести ее в постель — никто и ничто не помешало бы ему. И теперь, глядя, как Хэзер раздевается и одевается, он едва держал себя в руках. В его душе гордость и страсть вели отчаянную битву, и исход ее был пока неясен.
Усмехаясь, он сдул пылинку с сюртука и отвернулся, не в силах больше видеть, как Хэзер вновь снимает платье.
Если примерка затянется, он может повести себя не лучше, чем животное. Ему понадобится всего лишь уединение в экипаже, чтобы показать Хэзер, на что он способен. Не помогут никакие ее возражения, и после этого Хэзер возненавидит его еще сильнее. Брэндону казалось, что она вполне удовлетворена их соглашением и, вероятно, начнет отбиваться изо всех сил, как только он попытается заняться с ней любовью. Конечно, можно ли винить ее в этом после первого опыта? Брэндон не мог допустить, чтобы это повторилось. Он хотел быть с ней внимательным, дать ей понять, что любовь может доставить ей удовольствие.
Примерили еще несколько платьев. Брэндон уже проклинал себя за то, что заказал так много нарядов. Его усмешка становилась все мрачнее, ответы на вопросы мадам Фонтено все короче. И Хэзер, и портниха уже начинали тревожно посматривать в его сторону.
— Может, месье не нравятся платья? — в замешательстве спросила портниха.
— Нет, я доволен вашей работой, мадам, — деревянным голосом ответил Брэндон. — Просто меня утомила бесконечная примерка.
Мадам Фонтено облегченно вздохнула — ее клиент всего лишь устал от возни и ожидания, как любой мужчина.
Брэндон вновь отвернулся и задвигался в кресле. По крайней мере последнее платье, которое сейчас примеряла Хэзер, прикрывало ей грудь, и Брэндон почувствовал себя в относительной безопасности. Хэзер непонимающе поглядывала на мужа, удивляясь, что могло его рассердить. Неужели она действительно не понимала, какие чувства могла вызвать у мужчины? И даже не догадывалась об этом? Если он, Брэндон, дал слово больше никогда не прикасаться к ней, это не означало, что вид Хэзер в прозрачной кофточке не волновал его, что он мог без труда отвести глаза от ее груди в вырезе платья.
Мадам помогла Хэзер сменить платье и немедленно разразилась потоком французских слов. Лиф платья был таким узким, что грудь Хэзер чуть не вываливалась из выреза. Казалось, что платье сшито не по ее размеру. Брэндон скривился и выругался. Холодный пот выступил у него на лбу, на щеке задергался мускул.
— О, эта несносная Мари! — выпалила мадам Фонтено. — Должно быть, она так и не научится шить! Или, может, она думает, что все женщины такие же плоские, как она сама? Или считает, что маленькая мадам — девочка, a не женщина? Нет, пусть посмотрит, что она натворила. Сейчас я ее приведу.
Мадам выбежала из примерочной, оставив Хэзер задыхаться в утыканном булавками платье. Она приподняла руку и сморщилась от боли.
— Брэндон, посмотрите! — умоляюще произнесла она. — Я похожа на подушечку для булавок. Должно быть, портниха позабыла их вынуть. Не могу дышать — булавка колет в бок.
Брэндон побледнел, когда Хэзер подошла и встала перед ним, подняв руку. Недошитый рукав висел на булавках, на белоснежной коже он увидел безобразную царапину; длинная острая булавка торчала из ткани сбоку от груди, но головка булавки осталась внутри, и вынуть ее было невозможно. Брэндон нехотя потянулся и сунул два пальца за вырез платья, ощущая теплую кожу груди. Хэзер стояла не шевелясь, с надеждой поглядывая на него. Внезапно Брэндон покраснел.
«Черт возьми! — сердито подумал он, чувствуя, как вспыхнули щеки. — Она заставляет меня краснеть, как мальчишку!»
Он отдернул руку, словно обжегся.
— Тебе придется подождать, пока не вернется мадам Фонтено, — буркнул он. — Я не могу ее вынуть.
Его внезапная резкость испугала Хэзер. Брэндон неловко поерзал в кресле, избегая ее взгляда. Хэзер смущенно отошла и вздохнула с облегчением, когда в примерочную вошли мадам Фонтено и Мари, худая, сутулая девушка лет пятнадцати.
— Посмотри! Только посмотри, что ты наделала! — воскликнула портниха.
— Мадам, прошу вас, помогите мне снять платье! — взмолилась Хэзер. — В нем полно булавок!
— Боже мой! — ужаснулась портниха. — О, мадам Бирмингем, прошу прощения! Мари еще совсем ребенок. — Она повернулась к девушке и вытолкнула ее из примерочной. — Ступай прочь! Я потом с тобой поговорю, а пока мне надо помочь мадам.
Наконец платье было расстегнуто, и Хэзер благодарно вздохнула. Это платье было последним, и, к величайшему облегчению Брэндона, через несколько минут они покинули лавку.
Всю обратную дорогу Брэндон молчал. С его лица не сходила хмурая усмешка, щека нервно подергивалась. На постоялый двор они вернулись затемно, Брэндон почти грубо вытащил Хэзер из экипажа и потянулся за вещами. Они вошли в зал, как всегда, шумный и переполненный полупьяными матросами и потаскухами. Пока Хэзер пробиралась к лестнице, запахнувшись в плащ, один храбрый нетрезвый малый попытался приблизиться к ней, но мгновенно ретировался, едва взглянув на Брэндона. Они благополучно добрались до комнаты. Брэндон швырнул свертки на постель и подошел к окну. У кровати стоял большой, окованный медными полосами сундук. Заметив его, Брэндон оглянулся через плечо и окликнул Хэзер.
