Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Наверное, так оно и есть.
Я по-прежнему в машине, в стареньком, но приличном «рено», которое едет по Парижу. Вот только на первом слое Сумрака картина, которую видят мои глаза, изменилась настолько, что воспринимать ее я не могу. И вижу нечто другое…
Ладно. Телега так телега. Главное, что люди в Сумраке не меняются, только становятся медлительными…
Я окинул взглядом сумеречный Париж. Зафиксировал в сознании теплый зеленый цвет. Это умиротворение, спокойствие – самые редкие чувства у людей в большом городе. Их встретишь только у наркоманов и едва-едва отвалившихся друг от друга любовников. Так… Фиксируем… Выдерживаем… Убираем зеленое…
Теперь желтый. Вначале солнечно-желтый, яркий и чистый. Невинная детская радость. Признание в любви и первый поцелуй. Прочитанная чудесная книга. Убираем.
А теперь синий. От прозрачного голубого и до глубокого индиго. Интеллектуальная работа. Прозрения, догадки, радость познания и открытия. Тоже нечастый гость в больших городах.
Белый. Самопожертвование и самоотверженность. Человек, подписывающий бумагу о донорстве почки маленькому племяннику. Полицейский, с успокаивающими словами и разведенными руками идущий на психопата с ружьем наперевес и собственным сынишкой в заложниках. Убираем.
Красный. От авроры до авантюрина. От разбеленно-розового и до багрового, если вам никогда не было интересно – как же называется все то, что мы видим. Красный – самый разнообразный и яркий. Любовь и страсть. Оргазм и боль. Праведная ярость солдата и низменная похоть насильника.
Я смывал цвета один за другим. Отсеивал, отбрасывал – все устоявшиеся, успокоившиеся ауры. Всех людей, всех Иных, до кого мог дотянуться взгляд. Остались несколько разноцветных трепещущих детских аур – я заставил себя не видеть тех, кто слишком мал и слаб.
Мир выцвел окончательно, заколебался между серым и сепийным, будто пытаясь, но уже не в силах обрести цвет.
Лишь впереди по дороге пылала одна-единственная аура. Переливчатая и разноцветная. Неопределенная судьба.
– Arretez ici, – попросил я, выходя из Сумрака. Протянул купюру в пятьдесят евро (на счетчике было сорок три). – C’est pour vous.
Биржа была чуть дальше – красивое огромное здание, уже подсвеченное на фоне потемневшего неба. Я прошел метров пять – и оказался у широкого проема в стене. Больше всего это походило на просторный гараж, открытый настежь. Вот только в «гараже» стояли столики, на которых горели лампы и свечи. Сидели люди – одетые и нарядно, и просто. Какое-то странное место, не из роскошных «мишленовских» ресторанов, но и не из забегаловок.
Я нашел взглядом Егора – он сидел ко мне спиной, в середине зала. Беседовал о чем-то с мужчиной средних лет, солидным и неспешным в движениях – тот аккуратно разминал вилочкой бифштекс по-татарски.
К сожалению, мест не было. Маленький столик за спиной Егора как раз заняла молодая парочка. Мне было очень неудобно, но я не колебался. Посмотрел на пару, потянулся через Сумрак.
Есть им сразу расхотелось. Они вскочили и слились в поцелуе. Официант (да, похоже, и хозяин ресторанчика одновременно) зааплодировал при виде такой страсти. Кто-то из посетителей его поддержал.
Парочка оторвалась друг от друга, растерянно оглядывая окружающих. Возможно, они зашли сюда, чтобы выяснить отношения перед расставанием. А может быть – просто поболтать и разойтись на время.
Но теперь все изменилось. Единственное, чего они по-настоящему хотели, – оказаться наедине и без одежды. Извиняясь, смущаясь, даже отворачиваясь от любопытных взглядов, парочка выскользнула из ресторанчика. Я понял, что до дома ни к ней, ни к нему они не доедут. Прямо сейчас, на углу, снимут до утра номер в маленькой гостинице – и скрип кровати будет одновременно и мешать спать, и восхищать соседей. Что ж. По крайней мере у них будет совершенно волшебная ночь в Париже.
Я прошел и сел за освободившийся столик. Предположительный хозяин явно не ожидал этого, но спорить не стал. Подошел с улыбкой – какой-то очень профессиональной улыбкой.
– Je voudrais une bouteille de vin rouge, – сказал я. – Je prends ce que vous recommandez.
Официант с замашками хозяина – или хозяин, работающий официантом – кивнул и исчез в маленькой двери в конце зала.
Я поискал взглядом курящих. Убедился, что вокруг никто не курит – Европа…
В этот миг заговорил Егор. По-русски:
– Это непременно станет популярным, мсье Роман. Вы же видите – тут пустого места нет.
– Только что парочка убежала, – прожевывая сырой фарш и запивая его красным вином, сказал «мсье Роман». Кем надо быть, чтобы, разговаривая с соотечественником, слушать это «мсье» и не одернуть, мол, «давай по-простому». Уродом надо быть! – К тому же владелец действительно известный клоун, пусть и давно на пенсии. Место очень удобное. Аренда, несмотря на это, дешевая. И ресторанчик маленький.
– Последнее – сомнительный плюс, – сказал Егор с напряжением.
– Дорогой мой, – снисходительно сказал Роман. – Этот ресторанчик держится не за счет изысканных блюд – они весьма банальны, не за счет интерьера или даже месторасположения. Вся фишка в хозяине. В том, что он садится на колени к дамам и отпивает из твоего бокала вина. Падает, но при этом не роняет ничего с подноса. Танцует и напевает «La danse des canards», вынося тебе утиную грудку с апельсинами.
– Но в том-то и…
– Егор, ты прекрасный иллюзионист и престидижитатор, – покровительственно произнес Роман. – И я рад буду предоставить тебе антрепризу в моем ресторане. Но я сразу говорю – у тебя не получится повторить путь этого клоуна. Ты не сможешь развлекать сразу всех посетителей ресторана. Твои иллюзии – занятие индивидуальное. За пять шагов уже ничего интересного не видно. А если ты будешь обходить каждого посетителя и вытаскивать у него монеты из ушей – скоро свихнешься.
– Я не вытаскиваю монеты…
– Егор! Оставим это, – мягко сказал Роман. – Если найдешь себе маленький зальчик вроде этого и хорошую команду – я готов войти в долю. Напополам. Большой зал – не твое.
Вернулся хозяин, поставил передо мной бутылку красного вина. Загадочно глянул, щелкнул пальцем по донышку – пробка пулей вылетела в потолок. Рядом кто-то засмеялся. Я картинно поаплодировал. Мне был налит бокал вина, после чего хозяин извлек из кармана зажженную сигарету. Затянулся, пустил дым в потолок. Протянул сигарету мне. Я сделал пару затяжек. Хозяин с улыбкой забрал сигарету – и исчез за дверью.
Что ж, физиономист из него очень хороший!
– Жаль, Роман, – сказал тем временем Егор. – Ну, как знаешь. Насчет выступлений у тебя… Может быть, сейчас и обсудим?
Роман торжественно поднял руку, посмотрел на массивный «Патек Филипп». Покачал головой:
– Увы, дела. Вынужден бежать, друг мой. Позвони… Лучше послезавтра.
Все бы ничего, но «Патек Филипп» был сделан в Китае и стоил полсотни баксов – если на рынке в Пекине, и целых сто – если на развалах в Париже.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
