— Неизнасилованной? Что, разве есть такое слово?
— Для тебя сегодня нет. Мы идем в гостиницу, где через коридор протекает река, а когда мы оттуда выйдем, дорогая, ты переменишься навсегда.
Трейси хихикнула:
— Ой, не могу дождаться. Подумать только, час назад я готова была утопиться в этой самой реке.
— Утопиться? Не допущу, пока я жив. Кроме того, одна капля воды — и эта твоя сексуальная блузка станет скандально прозрачной.
— Энтони, — она зарделась, — ты действительно заметил. — Ее румянец стал еще ярче. — Но… но у нас даже нет никакого багажа.
— Какой багаж? Мы подкупим других туристов и позаимствуем багаж у них, если потребуется. — Он погладил ее нежную шею. — Тебе понравится эта гостиница. Там в холле тоже есть магазинчики. Я могу тебе купить один.
— Один — что?
— Магазин.
— Варвар!
— Ты когда-нибудь занималась любовью в гостинице, через которую протекает река, Трейси?
— Уж тебе ли не знать! — с шутливым негодованием ответила она. — Разве я когда-нибудь любила кого-то, кроме тебя? И как ты вообще узнал об этом отеле?
— Секрет фирмы.
— Чудовище!
— А если я скажу, что мне о ней рассказал папа?
— Не говори. Я тебе не поверю.
— Но это правда. Понимаешь, папа как-то упомянул, что они с мамой иногда приезжают сюда, чтобы… отметить годовщину…
— Ну ладно, это твой отец. Ему я поверю. Энтони в восторге рассмеялся:
— Кстати, папа считает тебя чудом. И мама тоже.
— Мне они тоже очень понравились.
— Ну? Пойдем, дорогая? Она хихикнула:
— Как ты думаешь, река поглощает вопли?
— Это мы выясним, — пообещал он. Наклонившись, нежно поцеловал ее в щеку. — Ох, женщина, я так рад, что теперь ты моя! Не дождусь, когда назову тебя женой.
— Ты все еще хочешь жениться за границей? — спросила Трейси.
Энтони помотал головой и загадочно проговорил:
— Нет, у меня на уме кое-что другое, хотя, чтобы устроить это, может потребоваться несколько дней.
Она с любопытством смотрела на него, и он прошептал:
— Кажется, ты что-то говорила о лодке…
* * *
Через три дня длинная открытая лодка плыла вниз по течению сверкающей Пасо-дель-Рио. Гуляющие по набережной застывали на месте при виде величественного зрелища. Лодку украшали цветы и разноцветные лампочки. На корме стояли Эстелл, Тедди и старшие Делано в своих лучших нарядах. Рядом тихо наигрывали на инструментах двое музыкантов. Лицо Эстелл выражало умиротворение, а в глазах у нее стояли слезы счастья не только от церемонии, которую она наблюдала, но и потому, что звонил Уолли и просил прощения за свой ультиматум. Их отношения были далеки от идеальных, но это только начало.
На носу лодки стояли Трейси, Энтони и священник. Трейси — в длинном белом платье в мексиканском стиле и в кружевной мантилье, Энтони — в темном костюме. Их лица сияли обещанием вечной верности, когда они повторяли клятву любви.
