— Мы называем это палатой наблюдения, — сказала вошедшая Кара Бейтс. — Рэйчел будет здесь в том положении, в каком обычно пациенты находятся после операции.
— Но ведь прошла только неделя! — запротестовал Джек. — Помнится, вы говорили о каком-то парне, который полтора месяца находился в реанимации.
— У него были проблемы с сердцем и легкими. Его состояние не было стабильным. Поверьте мне, это совсем другой случай. Рэйчел обходится без аппаратуры и умирать не собирается.
Сбросив ковбойские башмаки, Хоуп забралась на кровать и молча уселась рядом с матерью, взяв ее руку и прижавшись к ней щекой.
Не оставлявшее Джека неприятное чувство начало приобретать вполне зримые очертания.
— Вы махнули на нее рукой! — жестом пригласив Кару в коридор, набросился он на докторшу. — Вы убрали ее с авансцены потому, что считаете, будто она еще долго не очнется.
— Это не так. Мы просто полагаем, что так как с момента аварии прошла уже неделя и никаких осложнений до сих пор не наблюдалось, то их скорее всего и не будет. Синди по-прежнему останется ее сиделкой. Она будет следить за мониторами и каждые два часа переворачивать ее с боку на бок. Она будет находиться здесь столько же, сколько и раньше, как и мы со Стивом. Таков установленный порядок. В большой больнице Рэйчел покинула бы палату интенсивной терапии еще раньше. Дело в том, что ее состояние не является критическим.
— Дело в том, что она без сознания, — пробормотал Джек, обращаясь не столько к Каре, сколько к самому себе.
Похлопав его по руке, она направилась дальше по коридору, а из палаты появились Синди и Кэтрин.
Так ничего и не добившись от Кары, Джек повернулся к Синди:
— По-моему, Рэйчел теряет вес. Это не опасно?
Приподняв очки, Синди посмотрела на него.
— Нет, — сказала она медленно и спокойно, — она получает необходимые питательные вещества через капельницу. Мы все еще надеемся, что она скоро придет в сознание.
— Я рад, что хоть кто-то на это надеется, — вздохнул Джек, но его сарказма хватило не надолго. — Вечером будет уже ровно неделя. Сколько времени она будет на капельнице?
— О, еще несколько недель!
— И что тогда?
— Потом мы установим питающую трубку. Она ведет прямо в желудок.
Джек пожалел, что спросил об этом. Питающая трубка была чем-то из ряда вон выходящим, и один разговор о ней означал, что Рэйчел может остаться здесь надолго.
Пытаясь справиться с охватившей его паникой, он провел руками по волосам.
— Я не могу смириться с тем, что это будет длиться вечно. Не может быть, чтобы нельзя было больше ничего сделать.
— Я тут кое с кем поговорила, — сказала Кэтрин. — Можно попробовать кое-что еще.
В голове у Джека немного прояснилось. Хотя ему и не очень понравилось, что Кэтрин с кем-то говорила насчет его жены, но тут уж выбирать не приходилось.
— Мы можем ей читать, — сказала Кэтрин, — проигрывать ее любимую музыку. Можем окуривать помещение.
— Можно еще и махариши привести, — пробормотал Джек.
Кэтрин слабо улыбнулась:
— Я имела в виду запах, напоминающий запахи леса возле ее дома. Это может помочь вывести ее из этого состояния.
Джек не стал спорить. Даже сейчас, за много миль, он чувствовал запах этого леса. В нем действительно заключалась какая-то сила.
— И что, это поможет? — спросил он сестру.
— Не повредит, — как обычно, ответила Синди и чуть слышно добавила: — С точки зрения науки тут ничего сказать нельзя — ни за, ни против. — Она улыбнулась. — А вот и доктор Бауэр.
— Пойду посмотрю, как там Хоуп, — быстро сказала Кэтрин, но, прежде чем она успела уйти, кто-то позвал ее по имени. Заулыбавшись, она кинулась приветствовать какого-то молодого, приятной наружности парня в пурпурном халате.
Глядя на нее, Джек вдруг подумал, что жизнь в небольшом городе имеет свои достоинства. Везде знакомые лица, и, когда жизнь дает трещину, это неплохо.
Он не всегда так считал. Проведя детство в маленьком городке, где каждый знал, кто чем занимается, Джек мечтал о полном уединении. Потому-то он и отправился в манхэттенский колледж, где его поведение никого не интересовало. Он бы и дипломную работу там написал, если бы это было возможно. Однако деньги на обучение удалось получить только в Тусоне, где он и встретил Рэйчел.
А Рэйчел любила Аризону — ее воздух, солнце, простор. Она любила жару, любила носить открытые блузки и шорты.
Ее талант художницы расцвел именно в Тусоне. Здесь ее научили технике письма, а благодаря тому, что ее уверенность в себе возросла, ее творчество обрело силу. Надев широкополую шляпу, Рэйчел целыми днями пропадала в пустыне с мольбертом, кистью и палитрой в руках. Ей хватало терпения часами сидеть неподвижно, дожидаясь появления диких животных, а затем наблюдать за ними. Когда весной пустыня расцветала, Рэйчел была на вершине блаженства, но и в другие времена года она находила красоту там, где другие видели лишь голый песок и скудную растительность.
Джек и Рэйчел пробыли в Тусоне три года, и за все это время они ни разу ни о чем не поспорили. Затем Джеку предложили работу в Сан-Франциско, и это предложение тоже было встречено без возражений. Архитектору следует жить в городе, да и фирма выглядела солидной, там хорошо платили и были хорошие перспективы для продвижения. У Рэйчел, правда, возникли кое-какие сомнения, но Джек сумел их рассеять. И они переехали.
Теперь он удивлялся своей недальновидности. Он вырвал Рэйчел из ее стихии, не задумываясь о том, какой эффект это произведет. Да, в Большом Суре она нашла новый источник вдохновения, но до этого уже потеряла много лет. Джек должен был понимать, что ее работа действительно страдает.
А теперь по воле судьбы он седьмой день сидит с ней в больнице. Если бы они тогда не уехали в Сан-Франциско, она бы не перебралась в Большой Сур, не поехала бы по прибрежной дороге в тот момент, когда там неизвестно зачем куда-то мчалась пожилая женщина, и не лежала бы сейчас в коме.
Из которой не может выбраться уже неделю. Как все это обидно!
Чтобы дать Джеку возможность съездить в Сан-Франциско, Кэтрин предложила пока присмотреть за Хоуп.
— Сегодня понедельник, — объяснила она, — так что парикмахерская закрыта.
Но Джек хотел, чтобы Хоуп поехала с ним. Ее печаль не проходила, слезы все время были близко. Джек не знал, о ком она думает — о Джиневре или о Рэйчел, но в любом случае поездка в город немного ее отвлечет. После происшедшего с Джиневрой он очень сблизился с дочерью и теперь хотел сохранить эти отношения.
С другой стороны, хотелось ему сейчас только одного: сидеть рядом с Рэйчел, разговаривать с ней, дразнить ее — все, что угодно, лишь бы заставить ее прийти в сознание. Один он бы никуда не поехал, а с Хоуп — дело другое.
