— Эми хорошо готовит, — сказал Алан, сидевший между Эми и Джулией. Они обе смотрели на него широко раскрытыми глазами, словно на родного отца.
— Гааа, — сказала Джулия.
— Вам бы понравилась ее стряпня, — сказал Алан, придерживая соломинку у рта Джулии. — У нее отлично получаются сливки с мороженым.
— Ты помнишь? — спросила Эми, с видом человека, которого накрыл сердечный приступ. Под глазами у нее темнели полумесяцы, а веки припухли от пролитых слез.
— Как я мог забыть? — сказал Алан. — На прошлый День независимости ты пришла ко мне до начала салюта и соорудила лучший ленч в моей жизни.
— Вы с ним давние друзья? — спросила Диана.
Эми кивнула:
— С самого моего детства.
— Ты помнишь стену в моем кабинете? — спросил Алан. — Ту, что увешана мордашками очаровательных карапузов? Так вот, там четыре фотографии… — Он указал на Эми.
— Ого, — сказала Диана, отрезая кусок курицы.
Люсинда с интересом рассматривала Эми Брукс. Редкий городской ребенок не заглядывал в библиотеку, но Эми была одной из них. Люсинда знала, что причиной, по которой дети не пользовались библиотекой, являлись их родители, а не они сами.
Перед глазами Люсинды прошло два с половиной поколения читателей, и она ожидала, что Тесс Брукс лучше позаботится о своей дочери. В молодости Тесс очень любила книги. Ребенок, лишенный прелестей библиотеки, был похож на растение, оставленное без полива: он увядал, останавливался в развитии и забывал свои корни. Если бы только Джулия могла читать? Она перевела взгляд с Дианы на Джулию, и ее грудь сдавила тяжесть.
— Что это за птица? — спросила Эми, тыкая мясо вилкой.
— Корнуэльская курица, — ответила Диана.
— Она такая маленькая, — с сомнением в голосе сказала Эми.
— Можешь не есть ее, — сказала Диана.
— Я съем, — сказала Эми, пытаясь управиться с вилкой. — Просто у меня не получается ее разрезать.
Диана наклонилась к ней через стол, чтобы помочь. Люсинда наблюдала за тем, как Диана правильно вложила в руки Эми нож и вилку. Казалось бы, такая мелочь — научить ребенка резать свою пищу. Посмотрев на Джулию, которая, сидя в слюнявчике на высоком стуле, медленно вращала глазами, Люсинда улыбнулась ей.
Джулия и Эми, подумала Люсинда. С трудом верилось в то, что они приходились друг другу ровесницами. Две девочки с непростыми судьбами. Люсинда, Диана и Алан были готовы на все ради них. Люсинда видела, что Эми, подобно губке, поглощала любовь, витавшую за столом. Но Люсинда изумилась еще больше, заметив, что и Диана тоже впитывала эту любовь. Помогая Эми, Диана буквально сияла — нечастое зрелище в их доме.
Двенадцать лет назад Диана и Тим, держась за руки, сидели за этим столом, рассказывая Люсинде о невероятной новости. У них будет малыш! Диана лучилась от радости и была на седьмом небе от счастья. Словно не веря в то, что у нее внутри забилось еще одно сердечко, Диана робко поглаживала правой рукой свой живот. Всю свою жизнь она мечтала иметь детей.
— А это что? — спросила Эми, обнаружив в рисе смородину. Там же был лук-шалот, колотый грецкий орех и чеснок.
— Смородина, — ответила Диана. — Что-то вроде изюма.
— В рисе? — удивленно, но не без интереса спросила Эми.
— Когда в рисе что-нибудь напихано, то его называют пловом, — сказал Алан.
— Мне нравится импровизировать с едой, — призналась Люсинда.
— Твой этюд удался на славу, Люсинда, — сказал Алан. Он подмел все крошки на тарелке, и Люсинда не смогла удержаться от улыбки довольной хозяйки.
— Спасибо, — сказала она. — Тебе следует чаще заглядывать к нам на краюшку хлеба.
— Краюшку хлеба? — нахмурив брови, спросила Эми, ожидая объяснений.
— Это такое устойчивое выражение, — сказала Диана. — Мама имеет в виду, что ему следует бывать у нас в гостях не от случая к случаю, а стать завсегдатаем в нашей компании.
— Выражения… — помрачнев, сказала Эми так, словно никогда не смогла бы их все запомнить.
— Льет как из ведра, — сказала Диана. — Тоже выражение. Семь бед — один ответ. Без труда не вытащить и рыбку из пруда…
— А я не прочь воспользоваться предложением Люсинды, — заявил Алан.
— Конечно, в любое время, — ответила Люсинда.
— Это так здорово, — ослабшим голоском сказала Эми, — то, как вы приглашаете к себе людей. Вы даже не знали, что мы придем, но приготовили для нас плов…
— Сварить плов — пара пустяков, — сказала Люсинда.
— Мы научим тебя. — Диана произнесла эти слова так быстро, что выдала себя с головой. Люсинда уже не могла спокойно смотреть в ее восторженные глаза. Диану переполняла энергия, и она хотела бы поделиться ею, да только Джулия была неспособна ее принять. У нее никогда не будет уроков домоводства, никто не растолкует ей пословицы и поговорки. Люсинда считала Эми в некотором роде даром богов, но в то же время жутко боялась, что она уйдет от них, когда Диана чересчур привяжется к ней.
— Даааа, — сказала Джулия.
— Привет, милашка, — ответила Диана.
— Она хочет молока, — сказала Эми.
Алан поднес Джулии соломинку, она взяла ее в рот и стала шумно потягивать питье.
— Где ее отец? — вдруг спросила Эми, обведя их взглядом.
— Что? — спросил Алан.
— Твой брат. Отец Джулии, — повторила Эми. Она выглядела взволнованной и расстроенной, и похоже, что этот вопрос имел для нее большое значение.
— Уехал, — сказала Диана.
— Он в море, — с неприкрытым раздражением ответил Алан.
— Как мой дорогой папа, — дрожащим голосом сказала Эми. — Но он пока жив. Это он должен поить нашу любимую Джулию молоком, а не ты. О, как бы я хотела, чтобы он был рядом с ней…
— Он совсем не такой, как твой папа, — сказала Диана.
— Если не все идет гладко, — произнесла Эми, — это еще не повод говорить, что в семье не любят друг друга.
— Или не должны любить, — добавил Алан.
— А ты любишь своего брата? — спросила Эми.
— Сложный вопрос, — напрягшись, сказал Алан. — Но все-таки — да. В конце концов он мой брат. И я люблю его. — Диана отвернулась в сторону. У Люсинды перехватило горло; еще немного, и она могла бы разразиться громким плачем по своим непутевым детям.
— Ты должен взять напрокат «виннебаго», — сказала Эми, — и отправиться на его поиски. Проверь все гавани и дай объявления в газеты. Привези его домой ради Джулии, пока не стало слишком поздно.
— Слишком поздно? — настороженно спросила Диана, словно Эми была пророчицей и знала то, что было недоступно другим.
— Его катер может потонуть, как и у моего папы. Он может упасть за борт. Тогда он никогда не увидит Джулию. Никогда-никогда. У него не будет второго шанса, — говорила Эми, и слезы ручьем текли по ее щекам. — Мне так жаль их…
