В одиночестве Джоди начала перебирать в уме варианты возможных будущих событий, сценарии, которые пугают тем больше, чем больше она об этом думает. Она воображает себе облаву вроде тех, что она видела в фильмах про войну, когда головорезы в форме выламывают дверь и вытаскивают среди ночи на улицу. Воображает предательство со стороны кого-нибудь из тех, кому она обычно открывает дверь: клиента, швейцара, парня из службы доставки продуктового магазина. В моменты здравомыслия Джоди понимает, что эти фантазии нерациональны. Если за ней и придут, то днем, Тодд впустит их сам, ведь у него есть ключ. Но по ночам ей особенно страшно. Между закатом и восходом солнца нет ни минуты, когда она чувствовала бы себя в безопасности.
Ей надо бы раздобыть снотворного. То, что продается без рецепта, не помогает, а чтобы купить что-то другое, надо обратиться к врачу. Джоди думала поискать в Интернете, но покупать такие препараты в Сети – это все равно что брать наркотики на улице. В прошлом бессонница ее никогда не беспокоила, но в последнее время ситуация ухудшилась настолько, что у нее перед глазами все плывет и двоится. Она уже жалеет о том, что истратила Наташины таблетки. От того, что она скормила их Тодду, лучше не стало.
Временами Джоди отрубается, но тогда ей начинают сниться сны, абсолютно путаные и бессвязные. Проснувшись, она чувствует себя еще хуже, чем раньше. Без хорошего снотворного, которое вырубит насовсем, лучше вообще не спать. Все чаще она стала до утра засиживаться за компьютером, раскладывая пасьянсы, либо же стелить на диване и смотреть кино. В прошлой жизни Джоди читала, пока не заснет, но теперь на книге не удается сконцентрироваться. Она ставит рядом стакан водки и отпивает по глотку, пока время ползет мимо – помогает. Джоди нравится ее горький резкий вкус, почему-то от него она чувствует себя тряпичной куклой, из которой выпотрошили набивку.
Но вот приходит утро, а она уставшая и полупьяная. Чтобы подготовиться к встрече с клиентами, Джоди подолгу отмокает в душе, выпивает целый кофейник и выполаскивает рот «Листерином». Поскольку безопасность сейчас под угрозой, жизненно важно не распугать клиентов, так что она изо всех сил старается делать вид, будто у нее все хорошо, но все же проблемы отразились на ее лице: мертвенная бледность, еще хуже, чем раньше, набухшие веки, темные круги под глазами, синюшность – верные признаки плохого самочувствия. Она даже стала больше краситься, но и у маскирующего крема с румянами есть свои пределы. Никто из клиентов не сказал и слова, но наверняка думают об этом. Поскольку у Джоди начались трудности с концентрацией, слушает она не очень внимательно, да еще и стала вспыльчивой и раздражительной. В большинстве случаев к середине сессии она уже сама на грани психоза.
Сейчас она стоит у окна, смотрит на пейзаж. Небо в крапинку висит низко над озером и брызжет дождем, будто огромное животное облегчается. Вода грязного цвета покрыта рябью, Джоди невольно думает о кипящих нечистотах. Она не виновата. Ни в чем. Она изо всех сил старалась, чтобы с Тоддом все сложилось. Терпела, понимала, прощала. Не цеплялась за него, не вела себя как собственница. Не то что героини ток-шоу «Доктора Фила», начинающие умирать, когда их похотливый мужик идет на сторону. Ой-ой. Да женщины по всему свету веками выносили и что похуже. Концепция «родственных душ», конечно, трогательная, но на деле встречается редко. Брачные консультанты вроде этого доктора Фила чересчур высоко задирают планку, из-за них женщины ждут слишком многого, и в итоге это лишь множит недовольство. В своих захламленных головах мы одни, всецело во власти укоренившихся представлений, глупых желаний и бесконечных противоречий, и, нравится нам это или нет, необходимо мириться со всем этим и в другом человеке. Чего ты хочешь – чтобы мужчина был мужчиной или тряпкой? Не надо думать, что он может быть и тем, и другим одновременно. Джоди в отношении Тодда этой ошибки не допустила. Она давала ему волю. Ему не на что было жаловаться. Не она виновата в сложившейся ситуации.
Сегодня среда, Клара придет убирать. Она замужем, дети уже у подростковом возрасте, и часть дня она посвящает работе, чтобы увеличить семейные доходы. Она приходит в час дня и четыре часа трет, начищает, пылесосит, меняет простыни, относит белье в стирку. Клара работает во всех комнатах одновременно, поэтому спрятаться от нее практически невозможно, так что Джоди всегда старалась назначить на это время какие-нибудь дела вне дома. То есть раньше, до того, как перестала выходить. Сегодня Клара, как и обычно, открыла дверь собственным ключом и чуть не подскочила, застав Джоди в кухне. Они встретились впервые за несколько месяцев.
– Миссис Джилберт, что вы тут делаете? – спросила она. – Вы заболели? – Она выговаривает слова старательно. По-английски Клара говорит хорошо, но с сильным венгерским акцентом.
– Все хорошо, спасибо, – ответила Джоди. – Работайте, как будто меня тут нет. Я постараюсь не мешать.
В данный момент Клары нет, потому что Джоди дала ей несколько поручений. Зайти в банк, внести через банкомат чеки и снять наличные, а также купить бутылку «Столичной». Она могла бы попросить об этом кого-нибудь из подруг, но это потребовало бы объяснений, а они пока не в курсе последних новостей. Да и не надо. Например, им не следует знать, что Джоди не та, за кого сама себя принимала, не упругая ветка, которая гнется на ветру, не ломаясь, не та, кто может отшутиться от всех проблем, кто на профессиональном уровне помогает людям стать такими же устойчивыми, как она сама. Раньше Джоди была всегда открыта с друзьями, но это тогда, когда она во всем преуспевала. А смотреть на то, как у нее не получается, им не надо. К тому же, Джоди даже самой себе не может признаться, что с ней случилась такая катастрофа. Она теперь почти не заглядывает в будущее дальше следующего препятствия, которое предстоит взять: клиент, покупки, испытующий взгляд швейцара, когда он вручает ей почту, компромисс между здоровой пищей и ее отсутствием вообще.
Держать дистанцию с друзьями оказалось нетрудно. Назойлива только Элисон, которая начала звонить уже практически ежедневно. Она хорошая подруга; сейчас надо сказать, даже лучшая. Она определенно старается помочь. Джоди приятно, что та за нее переживает, и никто не оценил бы Элисон больше, чем она, но сейчас главное – не терять концентрацию и энергию, всецело посвятив себя охране собственного дома.
Когда возвращается Клара с водкой, деньгами и квитанциями из банкомата, Джоди закрывается в кабинете и смотрит на мерцающий огонек телефона. Она замечает, что ей иногда звонят, но относится к звонкам с подозрением, почти как к лаю собаки. Раз в день-два она просматривает список пропущенных звонков и слушает некоторые сообщения по выбору. Есть и от Тодда, но не от того, которого она знает и любит. Это какой-то другой Тодд, и сегодня этот другой Тодд звонил один раз, с сотового рано утром. Она включает сообщение, но за крепостным валом грохочет Клара – она начала пылесосить и колотит по двери в кабинет, чистя перемычку и панели – так что ничего не слышно. Джоди зажимает другое ухо рукой и пытается разобрать, что говорит Тодд, что-то про какой-то кошмар, по голосу он не в себе, но все же слишком шумно, суть она не улавливает, да и все равно терпения у нее не хватает, она лишь секунду борется с собой, а потом стирает сообщение.
