— Это непросто, молодой человек! Очень непросто! — дедушке хотелось придать своим словам больше веса, поэтому он и обратился к Матвею так церемонно. Точно так же, как когда-то обращался к В.Г. — Жизнь в семье не бывает гладкой. Даже когда люди друг друга любят.
Я испугалась, что дедушка сейчас начнет рассказывать про бабушку, а Матвею будет смешно. Но дедушка не начал.
— И, случается, возникают споры. Между родными или просто близкими людьми.
— Знаете, отчим — он отчим и есть. Он никогда родного отца не заменит! У меня опыт есть, — это Матвей произнес очень авторитетно, с уверенностью, что никто из присутствующих не сможет его оспорить.
Мама выглядела испуганной. Матвей быстро взглянул на меня, потом — на В.Г., что-то вдруг сообразил и понял, что допустил тактическую ошибку. — Ну, вас я в виду не имею, у вас, может, все по-другому сложится. Тем более близость по духу. Владимир мне столько рассказывал! Говорит, люди такие хорошие. И мы теперь все дружить сможем.
Да-да, давайте дружить, — поддержал Матвея дедушка. Мы как раз хотели обсудить одну важную тему.
— О живой воде, — я, наконец, сумела встрянуть разговор. Дядя Володя! Как вы думаете, что может быть живой водой для Марсём?
— Вы что — сказки народные изучаете? — Матвея тема явно не вдохновляла.
Нет, мы пытаемся понять жизнь, — уточнил дедушка. — Вы, Володенька, Маргарите Семеновне не звонили? Как она себя чувствует?
— Пытался. Но она к телефону не подходит. Муж говорит — переутомление. Просил пару дней не тревожить. Говорит, нужно дать ей время в себя прийти. Если появятся новости — сообщу обязательно.
Тут зазвонил телефон.
— Извините, — мама встала из-за стола и прошла в комнату.
Матвей воспользовался паузой и стал рассказывать, как ему удалось разыскать В.Г.… Как он позвонил и попросил встретиться. А кто звонит, не сказал. И что до сих пор не может без смеха вспомнить лицо В.Г., когда тот его первый раз увидел. А дома не знают, что Матвей разыскал отца.
Он решил не говорить. Чтобы мать не тревожилась. Ей только дай повод, она день и ночь тревожиться будет. И отчима он по-прежнему зовет «папа». Все-таки тот его вырастил. Чего уж тут! У него теперь такая двойная жизнь, как в романе. Вот знакомые новые появились. И Матвей обвел сидящих за столом широким жестом.
Мамы долго не было. Наконец, она вернулась. На лице ее застыло странное выражение. Словно она боялась, что глаза и губы будут жить своей жизнью, и по ним можно будет о чем-нибудь догадаться. О чем-то, что знать никому не полагалось.
— Оля, что-нибудь случилось? — В.Г. глядел на маму с удивлением и тревогой.
Нет, нет, ничего. Переходим к чаю? — мама оглядела присутствующих и с деланной бодростью принялась собирать тарелки. — Вы уже ситуацию в Алинином классе обсудили?
Обсуждение как-то не клеилось, потому что Матвей ничего не понимал и начал скучать. Из-за этого чай прошел вяло. Наконец В.Г. решил, что пора уходить. Перед уходом он еще раз взглянул на маму:
— У тебя все нормально?
Мама кивнула — странно отчужденно:
— Да-да. Я позвоню.
В этот вечер она не поцеловала В.Г. на прощанье. Наверное, из-за Матвея. Просто махнула им обоим рукой.
В дверях В.Г. оглянулся.
— Я о живой воде. Маргарита верит в слово. По крайней мере, верила раньше. Может, Алинке это как-то поможет.
Дверь закрылась, и шаги уходящих гостей скоро смолкли.
— Вполне толковый молодой человек, — заметил Дедушка. — Конечно, он сделал сложное открытие, и период в жизни у него непростой… Оленька, что с тобой? Ты же не изменишь своих планов из-за появления Матвея?
Ведь Володя не скрывал эту историю — с отказом от ребенка. Он тебе полностью доверяет.
— Из-за Матвея? Нет, — мама тяжело вздохнула, и губы ее задрожали. — Матвей здесь ни при чем.
33
— Добрый день! Я бы хотела поговорить с Алиной! Здравствуй, Алиночка. Это Лидия Петровна, мама Леши Кравчика, твоего одноклассника. Я по поводу Маргариты Семеновны звоню. Мы тут разговаривали и подумали тебя в гости пригласить. Чтобы ты совет дала. Лешенька говорит, ты лучшая ученица в классе. И Маргарита Семеновна тебя очень любит. Надо вместе подумать, что дальше-то делать. Вот и Егор так считает. Он тут у нас сидит.
— Егор?
— Да. Они тут с Лешенькой третий день уже сидят. Разговаривают. Ну, и играют немножко. Слезами-то горю не поможешь. Ну, так как? Ты сможешь к нам в гости прийти? Мы в том доме, что рядом со школой, живем. У нас там мастерская. Лешенька бы тебя на остановке встретил. Они бы вместе с Егором встретили. Еще мы Петю позвали. Вот они вас двоих и встретят. Сможешь приехать?
Живая вода! Живая вода! Я не успела положить трубку, как телефон зазвонил снова.
— Это я. Ты слышишь? У меня такие новости, такие новости!
— Ты же со мной не разговариваешь!
— Это я вчера не разговаривала. А сегодня мне надо тебе что-то сказать. Что-то важное. Егор признался! Пошел к Кравчикам и признался, что сам записку написал, а Лешку подставил. Представляешь? Прямо родителям его сказал!
— Откуда ты знаешь?
— Мне Петя рассказал. Ему мама Кравчика звонила. Твой телефон спрашивала. А зачем ей твой телефон?
— Я сейчас еду к ним в гости. Нужно подумать, как все исправить.
— Я с тобой! Ты меня подожди, на остановке!
— Петя тоже едет. Только попробуй опоздать!
— Ни-ни.
Дедушка вызвался нас отвезти. Всех троих. Прямо до дома. Так что встречать на остановке нас не пришлось. Дверь открыла мама Кравчика.
— А мы уж заждались!
Я с удивлением рассматривала витую лестницу, тазы с глиной и выставленные в ряд головы. Некоторые головы были белыми, как в Пушкинском музее. А некоторые были обмотаны тряпками. С потолка свисала люстра из гнутых вилок. И еще вокруг стояли горшочки и вазочки с сухоцветами.
— А вы же и не были у нас ни разу! Оглядитесь, оглядитесь! Лешенька, что же, не говорил ничего? Что мама с папой у него художники? Это вот Леонид Петрович делает, — мама показала на головы. — А я вот цветочками увлеклась. Букеты составляю. Их и покупают неплохо. Вот мы тут Маргарите Семеновне к женскому дню готовили. Всей семьей. И Лешенька участвовал.
Мы топтались у входа, не зная, что делать и на что смотреть. Вот бы дедушка видел! Вот бы все видели. Может, им надо было Марсём в гости пригласить?
Первым нашелся Петя. Он деловито пожал руку появившемуся откуда-то сверху, с антресолей, Кравчику и хлопнул по плечу Егора.
