— Ну, студенты — совсем другое дело, а студенты, принимающие участие в демонстрациях, получают по заслугам. Политические провокации это одно, а такие убийства на семейной почве, в одном из которых ваш приятель мистер Уилт, по-видимому, замешан, совсем Другое. Честно могу признаться, что за мою долгую практику мне не приходилось сталкиваться с делом, в котором полиция бы не цацкалась с домашним убийцей и не относилась бы к нему, я бы даже сказал, с симпатией. В конце концов, они все тоже женатые люди, а потом у мистера Уилта ученая степень, и это немаловажно. Если вы профессионал, — а несмотря на всякие разговоры, преподаватели техучилища в какой-то степени все же профессионалы — можете быть уверены, что полиция ничего неподобающего себе не позволит. Мистер Уилт в полной безопасности.
* * *
Уилт действительно чувствовал себя в безопасности. Он сидел в комнате для допросов и с интересом разглядывал инспектора Флинта.
— Мотив? Что ж, интересный вопрос, — сказал он. — Если бы вы меня спросили, почему я вообще женился на Еве, мне бы было затруднительно объяснить вам это. Я был молод и…
— Уилт, — сказал инспектор Флинт, — я не спрашиваю тебя, почему ты женился на своей жене. Я спрашиваю, почему ты решил ее убить.
— Ничего такого я не решал, — возразил Уилт.
— Значит, это было непредумышленное действие? Мгновенный импульс, с которым ты не смог справиться? Безумие, о котором ты теперь сожалеешь?
— Ни то ни другое и ни третье. Прежде всего, это не было действие. Это была просто фантазия.
— Но ты признаешь, что такая мысль приходила тебе в голову?
— Инспектор, — сказал Уилт, — если бы я следовал каждой мысли, приходящей мне в голову, то меня бы уже осудили за растление малолетних; мужеложство, разбой, грабеж, нападение с целью нанесения тяжких телесных повреждений и массовое убийство.
— Все эти мысли приходили тебе в голову?
— В разное время, пожалуй, — ответил Уилт.
— Чертовски странный у тебя умишко.
— Как и у подавляющего большинства. Рискну предположить, что бывают такие странные мгновения, когда и вы…
— Уилт, — сказал инспектор, — не бывает у меня таких странных мгновений. Во всяком случае, не было, пока я с тобой не познакомился. Значит, так, ты признаешь, что думал об убийстве своей жены…
— Я сказал, что такая мысль приходила мне в голову, в основном, когда я гулял с собакой. Это было вроде игры с самим собой. Не больше.
— Игры? Ты ведешь собаку на прогулку и думаешь о том, как бы прикончить миссис Уилт? Не назвал бы это игрой. Скорее, отработкой замысла.
— Неплохо сказано, — похвалил Уилт с улыбкой, — особенно насчет преднамеренности. Ева скрючивается в позе «лотоса» на ковре в гостиной и думает только о прекрасном. Я же веду эту чертову собаку на прогулку и думаю об ужасном, пока Клем гадит на газоне в Гренвильском парке. Но в том и другом случае конечный результат один и тот же. Ева поднимается и идет готовить ужин и мыть посуду, а я прихожу домой, смотрю телевизор или читаю и ложусь спать. Ничего не меняется. Все остается, как прежде.
— Теперь изменилось, — сказал инспектор. — Твоя жена изчезла с лица земли в компании с блестящим ученым и его женой, а ты сидишь здесь и ждешь, когда тебе предъявят обвинение в убийстве.
— Которого я не совершал, — добавил Уилт. — Что ж, и такое случается. — Наши пальчики устали, мы писали…
— К чертовой бабушке пальчики. Где они? Куда ты их дел? Скажи мне.
Уилт вздохнул. — Я бы рад, да не могу. Честно, — сказал он. — Но теперь, когда вы отрыли пластиковую куклу…
— Не отрыли. И не скоро отроем. Мы до сих пор пробиваемся через скальный грунт. Не раньше чем завтра докопаемся, в лучшем случае.
— Хоть есть чего ждать, — заметил Уилт. — Полагаю, тогда вы меня отпустите?
— Черта с два. В понедельник я возьму тебя под стражу.
— Без всяких улик? Без трупа? Не имеете права. Инспектор улыбнулся.
— Уилт, — сказал он, — у меня для тебя есть новости. Нам и не нужен труп. Мы можем задержать тебя по подозрению в убийстве, судить и признать виновным без всякого трупа. Может, ты и умный, но наших законов ты не знаешь.
— Тогда я должен заметить, что у вас, ребята, непыльная работенка. Значит, вы можете выйти на улицу, схватить любого ни в чем неповинного прохожего, засадить его и обвинить в убийстве, не имея на то никаких оснований?
— Оснований? У нас их навалом. Пятна крови и выбитая дверь. Пустой дом в жутком беспорядке, затем эта чертова штука на дне ямы. А ты говоришь, у нас нет улик. Заблуждаешься.
— Значит, нас двое, заблуждающихся, — сказал Уилт.
— Я тебе еще кое-что скажу, Уилт. Вся беда с такими негодяями как ты в том, что вы считаете себя слишком умными. Вы перебарщиваете и в конце концов выдаете себя с головой. Если бы я был на твоем месте, я бы сделал две вещи. Знаешь какие?
— Нет, — сказал Уилт, — не знаю.
— Первое, я бы вымыл ванную комнату, и, второе, я бы держался подальше от этой ямы. Я не стал бы пытаться сбить нас со следа всякими заметками, делать так, чтобы тебя обязательно увидел сторож и являться в дом мистера Брейнтри в полночь по уши в грязи. Я бы затаился и не высовывался.
— Но я же не знал про пятна крови в ванной, и, если бы не было этой мерзопакостной куклы, я бы не бросал ее в яму. Я бы пошел спать. Вместо этого я надрался и вел себя как последний идиот.
— Дай-ка я тебе еще кое-что скажу, Уилт, — сказал инспектор. — Ты и есть идиот, бля, хитрый идиот, но все равно идиот. Надо бы тебе проверить голову.
— Все какое-то разнообразие, — сказал Уилт.
— Ты о чем?
— Проверить голову, вместо того чтобы сидеть здесь и слушать оскорбления.
Инспектор долго и внимательно его изучал.
— Ты это серьезно?
— В смысле?
— Насчет проверить голову? Ты готов подвергнуться обследованию квалифицированного психиатра?
— Почему нет? — сказал Уилт. — Все быстрей время пройдет.
— Вполне добровольно, ты понимаешь. Никто тебя не заставляет, но если ты сам хочешь…
— Послушайте, инспектор, если свидание с психиатром поможет мне убедить вас, что я не убивал свою жену, я буду только счастлив. Можете воспользоваться детектором лжи. Можете напичкать меня лекарствами, заставляющими человека говорить правду. Вы можете…
— Во всем этом нет необходимости, — сказал Флинт и поднялся. — Достаточно будет и психиатра. И если ты рассчитываешь, что тебя признают виноватым, но сумасшедшим, забудь об этом. Эти парни разбираются, кто сумасшедший на самом деле, а кто симулирует сумасшествие. — Он направился к двери, но остановился. Вернулся и, перегнувшись через стол, сказал:
— Скажи мне только одну вещь, Уилт. Почему ты сидишь здесь так спокойно? Твоя жена неизвестно где, у нас есть улики, говорящие об убийстве, есть ее двойник, если верить тебе, под десятиметровой глыбой бетона, а ты и усом не ведешь. Как это тебе удается?
