— А как отправляется код отзыва? — спросила Рашель.
— Через каузальный канал одного из посольств, — ответил Транх. — Бомбардировщики несверхсветового типа поддерживают связь с правительством в изгнании. У послов есть специальные метки, по которым экипажи бомбардировщиков могут удостовериться в их полномочиях. Идентифицировав метки, при условии не менее двоих отославших код отзыва, команды бомбардировщиков прерывают полет и раскрывают свои координаты местоположения и вектор полета. Но — и это очень большое но — существует еще и код сдерживания, только в данном случае не менее троих уполномоченных послов должны передать этот код; в этой ситуации командам бомбардировщиков надлежит уничтожить каузальный канал и продолжать движение к объекту нацеливания. Код сдерживания отменяет код отзыва, теоретически его можно применить, лишь приставив пушку к головам послов. Посольские могут вытащить из черных шляп неверные коды. Но если не менее чем на троих из них оказано давление, ударная миссия гарантированно продолжается.
— Ой, ой. — Гейл покачала головой. — Бедняги. И со сколькими послами нам нужно работать?
Джордж хлопнул ладонью по крышке стола.
— Все есть в ваших досье. Двенадцать полномочных послов Москвы во время бедствия пребывали на местах. К сожалению, двоих отозвали для консультаций незадолго до инцидента, и они предположительно погибли. Из оставшихся десяти один покончил жизнь самоубийством, другой шесть месяцев спустя погиб при несчастном случае, кажется, попал под поезд, и здесь становится интереснее. Надеюсь, у вас крепкие желудки…
После совещания Рашель отыскала Мартина. Он бездельничал на прогулочной палубе, развлекаясь улучшением изображения на главном видовом окне.
— Ну, как дела? — поинтересовался он, гладя на нее из шезлонга. Похоже, он наслаждался поездкой как вынужденным отпуском: легко одетый, растянувшийся в кресле, иногда погруженный в чтение и созерцание и высвобождающий излишки энергии в гимнастическом зале. Однако сейчас у него был тревожный вид, словно Рашель сопровождала штормовая туча депрессии. — Слишком много, чтобы проглотить за раз. — Мартин подвинулся, освобождая ей место. — Хочу выпить.
— Я принесу тебе. Какое ты…
— Нет, не стоит. Я сказал, хочу выпить, но не сказал, что собираюсь.
Рашель всматривалась в темноту в окне напротив в почти пустой комнате. Какие-то повторяющиеся полутени космической ночи в арке из немерцающих звезд.
— Что это?
— Красный карлик. Не занесенный в каталог. В половине светового года отсюда. Я поручил окну создать приемлемый видимый световой образ.
— Ладно, все в порядке. — Рашель прислонилась к стене. Дизайнеры сознательно обрядили прогулочную палубу в наряды допотопной эпохи. От надраенного дубового паркетного пола до ретровикторианской мебели, срез с какого-то атомоходного лайнера из далекого планетарно ограниченного прошлого, прямо фотоснимок «Титаника» времен дам в бонетках и пышных блузках, мужчин в каскетках и гольфах, цеппелинов и громадных аэростатов, висящих над головами. Но недостаточно убедительно, и вместо морского вида — экран во всю стену и муж в килте с карманами, набитыми всякой хреновиной, без которой он не делал ни шагу.
— Так все-таки насколько все плохо? — спокойно спросил он.
— Плохо? — Рашель пожала плечами. — По десятибальной шкале, сравнивая с Новой Республикой, тянувшей на восемь или девять, здесь все одиннадцать. Юмор в смерти-до-обнаружения, но, полагаю, нет вреда — отпустить тебя в общественное место. Причем скверное. Сколько времени?
— М-м-м. По бортовому около трех. Что-то объявляли насчет поправки к ночи.
Она лениво побарабанила пальцами по лакированному столу.
— Думаю, все-таки возьму тебе выпивку, пока здесь есть еще кто-то трезвый.
— Оп-па. — Мартин повертел одно из колец. — Графинчик «Маргариты» со льдом на прогулочную палубу. — Он внимательно посмотрел нее. — Мой экс-наниматель в деле?
— М-м-м, не думаю. — Рашель тронула его плечо. — Ты разве ничего не слышал?
— Я считаю себя находящимся на отдыхе, на пляже. — Он дернул щекой. — Причем в перерыве между работой по контракту, потому не вижу конфликта интересов.
— Ну и славно, — произнесла она, беря его за руку, — хорошо.
— Не очень-то весело прозвучало.
— Потому что… — Она мотнула головой. — Какого ж хрена люди настолько бестолковы?
— Бестолковы? Ты о чем? — Мартин бережно приподнял ее руку, ласково и внимательно смотря на запястье.
— Люди. — Прозвучало как ругательство. — Вроде той задницы на Женеве. Выверты оттуда были а… а… — Рашель сглотнула и умолкла, пока безмолвный официант у стола не привлек звоночком ее внимание. — Еще эта сука в «Досуге». Я, кстати, не побрезговала слежкой. Натянула несколько струн. Мне нужно раздобыть на нее компромат к приезду домой. — Рашель повернулась к официанту, открыла его и обнаружила поднос. — Вовремя. — Она взяла два стакана и один передала Мартину. — Так вот. Да, глупые, развратные и пагубные жопы. Примерно пять лет назад возникла сверхновая недалеко от Септагона, в системе под названием Москва. Явление не вполне естественное. Кто-то бомбардировал звезду оружием, нарушающим причинно-следственную связь. Нестабильным и опасным, как черт знает что. Мне бы очень хотелось знать, почему это не привлекло определенного божественного внимания. Но Московская Республика обладала ограниченным флотом сдерживания в облаке Оорта, достаточно удаленном, чтобы пережить взрыв. Да еще в момент разгара торговых разногласий. Вот запуск возмездия и произошел, и теперь мы пытаемся убедить их дипломатический корпус в отзыве нанесения удара по планете с почти миллиардным населением, где совершенно не уверены, что виноваты в этом военном преступлении.
— Звучит весьма скверно.
Рашель поглядела, как муж принимает стакан, почти не меняя выражения лица.
— Головная боль в том, что место, куда запущены бомбардировщики — Новый Дрезден — морально не безупречно. За последнее столетие там случилось несколько кровопролитных гражданских войн. Жители смогли удержаться в состоянии некоторой стабильности, правда, с трудом. И тем не менее Москва — черт возьми! — Она опустила стакан. — Даже миры с единым планетарным правлением не всегда обеспечивают миролюбивых и открытых отношений с соблюдением гражданских прав! Когда я встречаю такую планету, всегда ищу массовые захоронения. Это особый вид естественного отбора или вроде того — мировые правительства произрастают из пушечного жерла.
— М-м, имеешь в виду, славные парни получают возможность устроить геноцид, а дурные ребята просят объяснить, как из этого выпутаться? Такова картина?
— Нет. — Она быстро отхлебнула ледяной «Маргариты». — Если все было именно так, думаю, я бы смогла с этим справиться. Просто очередной случай: кто кого в итоге перекричит! Но здесь происходит нечто гораздо худшее. Реально вонючая куча неприятностей. Но Джорджу пока хочется хранить это в тайне, поэтому я не могу взваливать на твои плечи обузу.
