Здесь при приблизительно равной весовой категории противников преимущество в технике явно было у Карасева, Вот только левый рукав гимнастерки ощутимо намок от крови. Хотя, рука достаточно сносно слушается своего хозяина. Болит, конечно. Нет, скорее даже не болит, а печет, но, впрочем, вполне терпимо. Могло быть и хуже.
Андрей, поднырнув под руку, легко ушел от размашистого правого крюка и коротко "зарядил" снизу в челюсть. Фриц удивленно хрюкнул, закатил глаза и рухнул на пол.
Где-то совсем недалеко один за другим хлопнули два одиночных выстрела, раздался чей-то вопль и бой утих окончательно. Быстро скрутив находящемуся в глубоком нокауте пленнику руки и ноги, его собственными ремнями, Карасев выглянул на лестничную клетку. Похоже, схватка закончилась полной победой красноармейцев. В воздухе висел густой смрад сгоревшего пороха, крови, человеческих испражнений. Громко перекликаясь, бродили по комнатам, приходящие в себя после яростной рукопашной, уцелевшие бойцы. Кричали и стонали раненые. За спиной раздался ядренейший мат вперемешку с замысловатыми морскими ругательствами. По лестнице то и дело спотыкаясь о неподвижные тела покойников, подбадривая крепким словцом увешанного патронными коробками напарника, поднимался Зырянов, волоча тяжелую тушу "максима". Добравшись, наконец, до площадки второго этажа, он выпрямился во весь свой богатырский рост, рукавом утер пот с раскрасневшейся физиономии, доложил: "тащ, младший лейтенант, пулеметчики прибыли, потерь среди личного состава не имеется".
Андрей подвел наводчика к оконному проему, осторожно выглянул на улицу - вон видишь, справа, Пролетарская. Эта твоя, плотно перекроешь, чтобы ни одна сволочь головы поднять не могла. Левую, перекроет расчет "дегтяря".
- Не дрейфь командир - Зырянов, понятливо кивнул. Слегка прищурившись, внимательно обозрел "фронт работы" - сделаем в лучшем виде.
- Действуй моряк, на твоих орлов вся надежда - коротко распорядился Карасев и оставив пулеметчиков направился на поиски своего заместителя.
Искать долго не пришлось. Местонахождение неунывающего сержанта выдало жизнерадостное "ржание" собравшихся вокруг него бойцов. Впрочем, на сей раз товарищей развлекал вовсе не Матафонов. Объектом шуточек и подколок стал красноармеец Гришин, молодой боец, прибывший три дня назад с последним пополнением, сидящий в углу с глубоко несчастным видом.
- Что здесь происходит?
Бойцы обернулись на громкий начальственный окрик и вытянулись по стойке смирно, продолжая потихоньку "киснуть" от смеха.
- Красноармеец Гришин, доложите, что произошло?
Боец посмотрел на Андрея глазами побитой собаки, страдальчески поморщился, но вместо вразумительного ответа изо рта его полезла играющая радужными пузырями пена.
Это было уже слишком. От гомерического хохота, словно от разрыва снаряда казалось, вот-вот осыплются остатки штукатурки.
- Пристрелить бы надо - деловито заметил Матафонов, который единственный из присутствующих, несмотря на весь комизм ситуации, сумел сохранить совершенно невозмутимое выражение физиономии.
- Кого пристрелить? - испуганно покосился на взводного Гришин.
- Тебя. Кого же еще? Тебя же бешеный фриц цапнул. А прививок от бешенства у нашего санинструктора нет. Вдруг еще покусаешь кого. Так, что лучше уж сразу, чтобы долго не мучился - под неумолкающий смех товарищей невозмутимо пояснил сержант.
- Отставить цирк - отсмеявшись, распорядился Карасев - Сержант ко мне, остальным приготовится к отражению контратаки. Да и дайте ему воды кто-нибудь.
- На держи, лапоть рязанский - один из бойцов бросил пострадавшему флягу - сам виноват, нечего было мыло фрицевское втихаря жрать.
- Да кто ж знал - то - пуская пузыри, оправдывался Гришин - оно в бумажку блестящую красиво завернуто, и пахнет вкусно. Вот я и подумал... .
- Дима, определись, с потерями, организуй сбор оружия и боеприпасов. Думаю сейчас они опомнятся и полезут - отведя взводного в сторону, негромко распорядился Карасев - да, кстати, совсем забыл. Там, на кухне фриц связанный валяется.
- Понял, командир - нахмурился сразу посерьезневший Матафонов.
- Раз понял, действуй.
Глава 23
Разобравшись с делами текущими Андрей вновь вернулся к окну и достав бинокль принялся изучать окрестные развалины и площадь между ними.
Видимой активности немцы пока не проявляли, очевидно, до конца еще не разобрались в произошедшем. Ну да разбираться будут недолго. Ждать гостей следовало в ближайшее время. Стоит воспользоваться затишьем и заняться собственной персоной.
Усевшись на пол, Карасев стянул с плеча ватник, извлек из нагрудного кармана ИПП, и зубами разорвав обертку, принялся прямо поверх гимнастерки заматывать раненую руку. В принципе, судя по тому, что рука работает, рана пустяковая, скорее всего царапина, Кровь остановить, да и ладно. У санинструктора и так работы сейчас, более чем достаточно.
- Товарищ младший лейтенант - в дверной проем сунулся один из бойцов - там, в подвале, телефон звонит.
- Что за телефон?
- Немецкий. Аж разрывается.
- Пойдем. Посмотрим - Андрей поднялся на ноги, натянул ватник, и подхватив автомат и бинокль, двинулся следом за указывающим дорогу красноармейцем.
В тускло освещенном "летучей мышью" подвале действительно, надрываясь, трезвонил установленный на патронных ящиках телефонный аппарат в коричневой бакелитовой коробке, с откидной крышкой.
- Долго звонит? - поинтересовался Карасев у своего сопровождающего.
- А кто его знает - пожал плечами боец - мы его по этому трезвону и нашли.
Андрей опасливо, словно ядовитую змею снял трубку, поднес к уху. Несколько секунд слушал, пытаясь разобрать что-либо в сплошном потоке задаваемых на немецком языке вопросов, каких-то указаний и команд. Так ничего и не разобрав, просто выдернул телефонный шнур из клемм. Все выбор сделан. Теперь уж точно полезут.
- Значит так - обернулся он к невозмутимо взирающему на всю эту немую сцену подчиненному - дуй в штаб, доложишь комбату, его приказание выполнено, опорный пункт противника взят. Только иди через расположение первой роты. Понял?
- Понял.
- Ну, тогда вперед.
Красноармеец убежал исполнять приказание а ротный оставшись в гордом одиночестве принялся внимательно изучать обстановку в подвале бывшем судя по всему командным пунктом немцев.
Обстановочка конечно спартанская, но все поуютней, чем на старом месте. Небольшая железная кровать у стены, никелированная с шишечками. Поверх сетки брошено серое, шерстяное одеяло. Настеленная поверх все тех же патронных ящиков некогда полированная, а ныне изрядно ободранная и исцарапанная ножом столешница. Судя по всему, когда-то она была дверцей платяного шкафа. На столе пара пустых консервных банок, закопченный чайник, стакан и белая фаянсовая чашка с какой-то черной массой на дне, судя по запаху - кофе. У стола, пара табуретов. В противоположном углу небольшая походная печурка возле которой изрядная горка дров, обломков мебели, кусков досок и фанеры. Рядом с кроватью черный ящик с трубой воронкой и кривой рукояткой сбоку. Ого, да это же патефон, или граммофон, черт его знает, чем они отличаются, и даже пластинка имеется. Взял в руки черный диск поднес к тусклому огоньку керосинки. Бумажка в центре полуободрана, можно разобрать только "... манс", и ниже "Ночь свет...". Андрей хмыкнул, с комфортом устроились, сволочи, романсы слушают. Аккуратно положил пластинку обратно, еще раз окинул помещение взглядом, в общем, остался доволен. Для штаба вполне подойдет.
