Трещины в мостовой чередовались с кочками — то ли следы землетрясений, то ли отметины времени. Он оступался, кое-как удерживал равновесие, спотыкался и падал на руки — и те раз за разом срабатывали парой пружинок, тотчас же возвращая его на ноги. И он бежал дальше, игнорируя синяки и царапины.
А за его спиной катилась шумливой волной орава трухляков.
Чтобы не оглядываться, он сосредоточил все внимание на кособокой фигуре Руди, маячившей впереди и неуклонно набиравшей скорость; как это ему удавалось, Зик не представлял. Возможно, Руди привык разгуливать в маске и не так уж от нее мучился. Или приврал, когда рассказывал о своих увечьях. Как бы то ни было, до белого строения, вынырнувшего неожиданно из желтой пелены, бежать ему оставалось всего ничего.
Туман разбивался о башню, словно злобствующий прилив о скалу, затерянную посреди океана.
Вот Зик очутился уже у ее подножия… и тут начались затруднения. Он понятия не имел, как попасть на второй этаж. Никаких лестниц — ни обычных, ни пожарных. Один только парадный вход — высоченные бронзовые двери, потускневшие от времени и завешенные теперь цепями да заложенные бревнами.
Выставив перед собой ладони, мальчик с разбегу налетел на стену башни и лишь так сумел затормозить. От удара руки, которым и так хорошо досталось, засаднили пуще прежнего, но он тут же кинулся ощупывать кладку между заколоченными окнами с затейливыми рамами — там, где ее не закрывали доски и листы железа.
Его проводника нигде не было видно.
— Руди! — пискнул он, потому что от страха не мог ни кричать как следует, ни хранить молчание.
— Я здесь! — отозвался тот откуда-то из тумана.
— Где?
— Здесь, — прозвучало снова, и на сей раз куда громче: теперь калека стоял совсем рядом с ним. — Нам сейчас за угол, идем. Живей, они на подходе.
— Я их слышу. Они прут…
— …со всех сторон, — закончил за него Руди. — Так и есть. Чувствуешь?
Он подтолкнул руку Зика к какому-то карнизу на высоте груди.
— Ага.
— Дуй наверх, малец.
Зацепившись тростью, Руди взобрался на карниз и полез по импровизированной лестнице. Теперь Зик знал, где искать, и без труда ее разглядел: доски и прутья были вделаны прямо в стену.
Только вот подтянуться на выступ оказалось не таким-то простым делом. Ростом он был пониже мужчины и уступал ему в силе, а еще задыхался от нехватки воздуха и резиново-кожной вони, бьющей в нос.
Вернувшись, Руди сграбастал его за руку, втащил на карниз и развернул лицом к лестнице:
— Ты как у нас, быстро лазишь?
Вместо ответа, Зик ящеркой пополз по стене. Проверять каждую перекладину на прочность было некогда, авось выдержат. Он уперся ногами в доски, обхватил ближайший прут — и полез. За ним пыхтел Руди, уже далеко не так резво. Хотя на земле он справлялся более чем пристойно, на подъеме искалеченное бедро давало о себе знать, так что каждый его шажок сопровождался ругательствами и ворчанием.
— Стой, — прохрипел Руди, но тут на глаза Зику попался небольшой балкончик с окном. Зрелище вселяло надежду.
— Нам сюда?
— Что? — Руди вскинул голову, и его шляпа чуть не слетела.
— Смотрите, там окно. Это…
— Да, оно самое. Давай, я сразу за тобой.
Поперек окна шла скоба, прямо как на печной заслонке. Видимо, ее и надо было дергать. Так Зик и поступил; рама с протяжным скрипом шевельнулась, но и только. Он потянул сильнее, и неожиданно створка вышла из переплета, а сам он едва не кувырнулся с балкона.
— Поосторожней там, парнишка, — напомнил о себе Руди, допыхтевший наконец до места назначения.
Пока мальчик копался с окном, Руди позволил себе отдохнуть.
Меж тем на улице под ними стало темным-темно — и не из-за теней, а из-за напирающих друг на друга, стонущих тел, сгустившихся киселем. Опустив глаза, Зик не сумел разобрать отдельных мертвяков: тут виднелась чья-то рука, там — голова. Ядовитая пелена скрадывала все очертания.
— Не обращай на них внимания, — сказал Руди. — Забирайся в комнату, а то мы никогда уже не снимем этих чертовых масок. Больше я в ней не вытерплю и минуты.
Зик при всем желании не смог бы возразить. Он перекинул через подоконник одну ногу, потом вторую и через мгновение стоял внутри башни с белеными стенами.
За ним последовал Руди, но не удержался на ногах и кубарем покатился по полу. Какое-то время он пластом лежал на спине и надсадно дышал.
— Затвори-ка окошко, малой. Отравы напустишь.
— А, точно.
Зик принялся задвигать створку на место. С боковым стыком пришлось попотеть: вдоль всего контура окна были набиты уплотняющие полоски из вощеной ткани. Но в конце концов ставень сел как влитой.
— Ну что, теперь-то можно снять маску?
— Нет, нельзя пока. На этом этаже — нельзя, если только не хочешь подцепить заразу. А это дело недолгое. Вот спустимся пониже — тогда и снимешь. А там и дорогу в туннели разыщем.
— В туннели? А оттуда на холм? — спросил Зик, зная, что сам напрашивается на ложь, но ему было плевать.
Просто он хотел напомнить спутнику о данном обещании, даже если тот и не намеревался его сдерживать.
— А как же, на холм. Дотянем как-нибудь. Только на верхних этажах нам делать нечего. Башня эта проклятая стоит наособицу, в другие здания с нее не переберешься — никаких тебе мостиков. А даже если и были бы, пришлось бы и дальше в масках щеголять.
Оттянув немного маску, Зик почесал зудевшую кожу:
— Вы не поверите, как мне хочется ее снять.
— Тогда пошли вниз. Еще бы лестницу разыскать, — проворчал Руди, привстав с пола.
Он тоже потирал лицо по краям маски.
— Разыскать?
— Давненько тут не бывал, вот и все.
Нашарив трость, калека поднялся на ноги. Сперва его пошатывало, но он быстро поборол слабость.
Мальчик обвел помещение взглядом. Окна не заколочены, воздух явно почище, чем снаружи. Повсюду какие-то призрачные силуэты; при ближайшем рассмотрении они оказались мебелью в чехлах. Пощупав один из них, Зик наткнулся на подлокотник — видимо, стул. Вон там — кушетка, а это — стол… Подняв глаза, он увидел скелет люстры — некогда, несомненно, очень красивой, но растерявшей с годами половину хрусталя.
— Где мы? — спросил он.
— Мы… — Руди осмотрелся по сторонам. — В чьей-то комнате, наверное. Бывшей, надо думать. Откуда мне знать? Так или иначе, мы в Башне Смита.
— А почему она так называется?
— Потому что ее построил один парень по фамилии Смит, — сухо ответил калека. — Знаешь, что такое пишущая машинка?
— Угу, — откликнулся Зик. — Вроде бы.
