— На севере штата у своих друзей, как нам и сказали. Моффет решил дать вам еще несколько дней. Заседание отложено до следующего вторника, ровно на неделю. Судья хочет, чтобы мальчик освоился дома, а в конце недели, когда он немного успокоится, вы сможете с ним встретиться.
— Большое спасибо. Судья уже сказал Питеру Робелону, что разрешает мне поговорить с Даллесом? Адвокатов мальчика предупредили?
— Послушайте, Алекс, между нами… нас не прослушивают?
— Нет, нет.
— На вашем месте я бы не слишком радовался. Я слышал, как судья говорил с Робелоном о ребенке.
— Когда?
— Только что. Робелон звонил ему, хотел убедиться, что новость миссис Уайкофф уже дошла до Моффета. Судья сказал, что прекращение разбирательства — почти решенное дело. Он много острил на ваш счет, говорил, что нужно обеспечить Даллесу подходящие условия, чтобы тот снова не попал под бесконтрольную власть отца и находился под присмотром. В общем, не стоит слишком выкладываться, Алекс, все равно нет вероятности, что Моффет позволит вам продолжить это дело.
— Спасибо, что ободрили, — сказала я.
Хорошая новость, плохая новость.
На пороге появилась Хелена Лиси.
— Можно войти?
Чэпмен встал и придвинул ей стул.
— Присаживайтесь.
— Я не буду садиться, Алекс. Я пришла сказать, что посоветовала Тиффани не сотрудничать с вами.
Голос Лиси скрипел, как гвоздь по стеклу.
— Меня это удивляет. Вы рассказали ей о новых уликах? Объяснили, что ее могут обвинить в убийстве?
— А если Куп упечет ее в тюрьму за убийство женщины восьмидесяти двух лет? — добавил Майк. — К тому времени, когда она выйдет на свет божий, Пафф Дэдди уже станет Пафф Гранд-Дэдди?
— Я смотрю на это иначе, детектив. У вас ничего нет на Тиффани. Они с матерью живут в том же квартале, что и покойная. Любой ребенок может подтвердить, что ее сто раз видели в квартире мисс Рэнсом, так же, как и остальных детей. Тиффани покупала ей продукты, носила белье в прачечную…
— У нас совсем свежие отпечатки, мисс Лиси. Абсолютно чистые и четкие, — сказал Майк.
Она сделала вид, что не слышала его слов, и продолжала говорить со мной.
— С точки зрения статистики, Алекс, продолжительность жизни Маккуин Рэнсом должна составлять не более…
— Простите, что? — вмешался Майк.
— По статистке, средняя продолжительность жизни афроамериканок, находящихся за чертой бедности, в Соединенных Штатах составляет…
— Большего идиотизма я не слышал, — сказал Майк. — Вы что, хотите поставить Тиффани Гаттс перед судьей и предложить выпустить ее под залог на том основании, что Куини все равно пора было умереть? Схватить бы вас за эту метлу на голове и стянуть ее как следует на горле, минут так на десять, чтобы дышать было нечем. Может, хоть так нам удастся разглядеть артерии, которые, по идее, должны снабжать кровью ваши мозги.
— Вы хотите, чтобы я посоветовала своей клиентке сотрудничать с человеком, который так со мной обращается? — спросила Хелена. — Миссис Гаттс и так считает, что вы давите на ее дочь, Алекс.
— Отпечатки пальцев в доме убитой и шуба мисс Рэнсом на плечах Тиффани. Скверное сочетание, — сказала я.
— При чем тут шуба? Эта дама не была богата. Объясните, как имя Рэнсом сочетается с монограммой на воротнике.
Объяснить на самом деле непросто.
— Возможно, она купила ее в магазине подержанных вещей, — предположил Майк.
Хелена снова не обратила на него внимания.
— Я все сказала Тиффани. Она не хочет с вами говорить, и давайте на этом закончим. Вы можете отвезти ее в Райкерс, пока она не пропустила ужин?
Я вышла следом за Хеленой в приемную, где женщина-полицейский с напарником сторожили девушку. Когда я вошла в комнату, чтобы распорядиться насчет ее возвращения в тюрьму, Тиффани громко щелкнула языком и обратилась к охране:
— Что здесь нужно этой сучке?
Я сказала, что заключенную можно увозить. Когда они подняли ее и стали надевать наручники, Тиффани пнула ножку стола теннисной туфлей.
— Не стану я с тобой разговаривать, и не приставай к моему адвокату, ясно тебе?
— Тиффани, — Хелена отбросила волосы за плечо, — прошу тебя, больше ни слова.
— Хочу и говорю. Она мне не указ. Не желаю к ней приезжать, и пусть не лезет…
— Замолчи, Тиффани, — сказала Хелена. — Постарайся успокоиться.
— Какого черта? Моя мать тебе платит. Не затыкай мне рот. Ты теперь работаешь на нас.
— Я прошу тебя успокоиться, Тиффани, потому что так будет лучше для тебя. Я твой адвокат.
— Да, но не эта сучка. — Девушка мотнула головой в мою сторону.
— Не надо ничего говорить, — повторила Хелена, пытаясь угомонить клиентку.
Когда детективы повели Тиффани к выходу, она обернулась.
— Ты не сможешь повесить на меня убийство, милочка. Когда я вошла в дом этой старухи, она была уже мертва.
19
— Сколько раз ты слышала это раньше? «Все считают, что я убила Куини, но, когда я вошла, она была уже мертва», — передразнил Тиффани Майк.
В отличие от него я не так легкомысленно отнеслась к признанию Тиффани Гаттс.
— Когда нечто подобное говорят люди, которые уже не раз побывали под следствием, это совсем другое. Но девчонка была в ярости и несла что в голову взбредет. Возможно, это правда.
— Хочешь облегчить мне жизнь, блондиночка?
— Тебе это не грозит. Просто за десять минут в приемной она убедила Хелену, что насчет убийства беспокоиться нечего. Поэтому Хелена даже не пыталась с нами договориться или уломать свою подопечную.
— Тиффани могла ждать снаружи, пока Кевин Бессемер находился в квартире и убивал Куини. А когда Гаттс вошла, старушка действительно была уже мертва. Она с нами играет, Куп.
В дверь заглянула Лора.
— Вы ждете кого-нибудь из ФБР?
— Нет.
— Здесь два агента. Говорят, им надо с вами поговорить.
Я кивнула. В кабинет вошла молодая симпатичная женщина в элегантном сером костюме в тонкую полоску, за ней — мужчина постарше. Если он смахивал на актера в роли типичного федерального агента, то она выглядела как модель из журнала мод.
— Клэр Чеснатт. — Женщина пожала нам руки и показала удостоверение. — А этой мой напарник, Арт Бэндор.
Она объяснила, что они пытаются определить личность человека, выдававшего себя за Гарри Стрэйта, и хотят поговорить со мной об этом.
— Мне мало что известно.
— Я понимаю. Если вы не против, мы бы предпочли обсудить это с каждым из вас наедине. Вы ведь тоже его видели? — спросила она Чэпмена.
