Пацан приступил к еде, но продолжал рассказывать:
— Там, в ущелье странное железо. Белое, много. Николай послал за тобой.
— Хорошо. Матвей! Выдай парням горячую еду с собой.
Мы выдвинулись к месту, где находилось «странное». Километров пять, не больше. У небольшого пригорка нас ждал Николай.
— Ну, показывай, что вы нашли.
Парни повели меня вдоль небольшого распадка, ближе к рощице корявых деревьев. Я сразу заценил диспозицию: просека, заросшая мелким кустарником, была прорублена в сторону плато. По ходу движения я уже увидел обломки металла, там и сям торчащие из земли и камней. Поднял один кусок. Похоже на дюраль, тронутый белёсыми разводами коррозии. Наконец дошли до того, что я бы классифицировал как часть фюзеляжа с двигателями, причём вся эта шняга зарылась в грунт по самые помидоры. Я даже где-то, по большому счёту, совсем не удивлён. Как-то уже ожидал нечто подобное, свыкся с мыслью, что высокотехнологические разумные здесь были, и следы, соответственно, тоже должны были найтись. На равнине-то, небось, всё по крестьянским хозяйствам растащили, а вот тут сохранилось.
Ничего реконструировать по таким обломкам нельзя — прошло слишком много времени. Куда же ты летел, сокол ясный? Я провёл взглядом по прямой, туда, куда направлялся самолёт и увидел на гранитном обрыве два закопчённых пятна. Похоже, пульнул ракетами, аппарат-то, но промахнулся. В общем, следовало понимать это так, что там, наверху, именно то, что нам нужно. Я сказал:
— Всем спасибо за находку. Место подъёма нашли?
— Нет, здесь слишком неудобные места, — ответил мне Николай, — а что это, Магеллан?
Пришлось объяснить понятным языком:
— Эхо войны. Айыы летел на воздушной повозке, чтобы убить абаасы. Но не долетел. Ладно, идём в лагерь. Может вторая группа что доброе скажет.
Пацаны переосмысливали увиденное. Одно дело, слушать сказания, а другое — увидеть воочию, что за ужас эти древние богатыри, летающие на таких вот железных тележках. Да ещё и по небу.
Добрались до лагеря. Вторая группа пока ничего не сказала. Дня два шалались мы по периметру стенки, прикидывали и так и сяк, как же с минимальными сложностями взобраться наверх. Наконец нашли место, просто идеально подходящее для восхождения. Ну что ж… Пока перистые, высокие облака догорали цветами заката, мы успели поужинать. Я дал команду выставить караулы и спать.
С утра мы двинулись вперёд и вверх. Вместе с моим организмом, к тому времени уже измученным нарзаном, на плато полезли обер-сержант и тройка Николая, как самая подготовленная. Скажу прямо, на шестидесятиметровую высоту мы корячились почти до обеда. Вылезли, отдышались. Я осмотрелся. Плато оказалось в длину километров двадцать, то есть, чуть ли не до горизонта, и кончалось конкретными скалами, куда нам, видимо хода нет. Ну что ж, теперь осталось найти то, что летел бомбить тот самолёт. В какую-то трещину вставили шест с белой тряпкой, чтоб снизу не было видно, а для нас он станет ориентиром, когда возвращаться будем.
Почвы под ногами у нас не было, была просто каменная плита в редкими клочками травы. Так что мы даже и не спотыкались, когда шли. Вскорости начали появляться следы цивилизации, а именно, ошмётки сильно ржавой колючей проволоки. Не думаю, что местный отец Кабани понимался на такую верхотуру, чтобы огораживать пастбище.
Мы тащились по этой бесплодной равнине часа полтора, пока не появились иные следы цивилизации, и они мне сильно не понравились. Я обернулся к своим парням и сказал:
— А вот теперь, удальцы, быстро ноги в руки, разворачивайтесь и уходите вниз.
Возмущению удальцов не было предела, это просто было написано на их лицах двадцать первым кеглем. Но дисциплина взяла своё.
— Разреши обратиться, товарищ Магеллан!
— Разрешаю.
— Зачем так быстро вниз? Почему нельзя смотреть, куда айыы летел, кого убивать хотел? И кто его убил?
Сквозь трещины в остекленелой проплешине пробивались ростки чахлой травы. Иногда встречались кляксы вплавленного в почву металла. Понятно, что если это и был тактический ядерный удар, то всякая радиация уже выветрилась, но бережёного бог бережёт. Дозиметра у меня нет, но я-то взрослый и обработанный живой водой, а у пацанов вся жизнь впереди.
Я прошёлся по кругу, подумал и сказал:
— Ночевать здесь нельзя. Земля отравлена колдовством абаасы, от которого тело покрывается язвами, если долго здесь быть. Гринго, выполняйте. Меня не ждите и наверху не ночуйте. Оставьте мне спуск, а сами возвращайтесь на Урун Хая. Бего-о-ом марш!
Пацаны без энтузиазма развернулись взад.
Конечно же, тут совершенно непонятно, кто на кого бросал бомбы, нам-то от этого не легче. Зато понятно, что тут было что-то такое, ради чего не пожалели какого-то очень мощного оружия, от которого базальт плавится. Может это был орбитальный удар лучевым оружием?
Ввечеру стало прохладно, поднялся весьма чувствительный ветерок. Закружилась в мелких вихрях пыль — наверняка с тяжёлыми изотопами длительного периода полураспада, и мне стало совсем неуютно. Замотал лицо платком, чтоб хоть как-то оградить себя от отравы. Приткнуться совершенно негде, в темноте можно расположиться как раз посреди бывшего эпицентра, как всё плохо. С большим трудом нашёл какую-то ложбинку, примостился.
Высыпали такие близкие звёзды. Не спалось, я достал из рюкзака свёрток с едой и стал что-то жевать всухомятку. По небу, среди созвездий, периодически вспыхивая, ползла маленькая звёздочка. А вот и спутник, не наврал дядя Тыгына. Неправильно они летают, видать, ориентацию потерял, раз его так крутит. А ещё, говорят, алкоголь повышает резистентность организма к радиации. Я приложился к фляжке и задремал.
Утром я ещё раз осмотрелся. В наличии имелись равнина, горы и какие-то мутные объекты, теряющиеся в утренней дымке. Я пошагал к ним, стараясь быть осторожным. Мало ли что ту осталось со времён войны. Минные поля, автоматические пушки, системы охраны, неразорвавшиеся боеприпасы — короче, всё, что угодно. Однако бог миловал. На сплошном камне трудно противопехотные мины ставить, это понятно даже такому дилетанту как я.
Объекты в дымке, это я слишком сильно сказал. Это оказались в бараний рог скрученные металлические конструкции, местами оплавленные и явно сорванные со своих фундаментов. И почему мне всё время попадается всё какое-то разрушенное, покорёженное и разбитое? Я нарезал круг по периметру этого безобразия, понял, что тут мне ничего не светит. Я даже толком не могу понять, что это были за железки, если их вколотили в землю по самые гланды. Я бы, конечно, ушёл обратно к спуску немедленно, если бы чуть не сверзился в дыру в земле. О, ёшкин кот, шахта подземного базирования! Неподалёку валялась и отстреленная крышка. Если это подземная база стратегических баллистических ракет, то значит, где-то там, в глубине, должен быть и пункт управления. Только вот диаметр шахты мелковат для «Сатаны», всего с метр, метр двадцать. Хотя откуда мне знать, что за ракету тут использовали братья по разуму. То, что это братья, я сразу понял, как посмотрел на диаметр шахты.
