Я кивнула, и мы двинулись в сторону бюро. Мимо прошли мужчина и женщина, держась друг за друга. Судя по неуверенным движениям и громким голосам, они крепко выпили, и я замедлила шаг, завороженная запинающейся походкой женщины.
— Извини, — сказала я, догоняя Страйкера. Однако теперь я шла медленнее, пытаясь
ухватить мысль, которая крутилась где-то на задворках моего сознания. Нечто знакомое. Нечто важное, что необходимо вспомнить…
Мы подошли к справочному, Страйкер взял брошюрку для туристов и принялся ее листать, то и дело зачитывая какие-то сведения о вокзале. Но я уже не слышала его. Мои синапсы наконец принялись за работу. И если я была права, то дело тут вовсе не в Гранд-сентрал. Во всяком случае, не совсем.
— Что тут сказано о «Кэмпбелл апартмент»? — спросила я, перебив Страйкера.
Он полистал брошюру и нашел то, что я просила.
— Вот здесь. Единственный в своем роде, изящество старых стилей, использовался в качестве офиса начальника станции и…— Он резко вскинул голову. — Начальника станции звали Джон В. Кэмпбелл.
— Вот оно, — сказала я.
— Согласен. И кстати, — добавил он, — если у тебя еще остаются какие-то сомнения, то адрес «Кэмпбелл апартмент» — Вандербилт-авеню, пятнадцать.
— Аллилуйя, — сказала я, протягивая ему руку. — Давай выпьем по коктейлю.
ГЛАВА 40
— Бар закрывается в час ночи, — сказал Страйкер, когда наши шаги эхом прокатились по изысканно украшенной лестнице.
— Возможно, нам повезет и кто-нибудь задержался после закрытия.
— Будем надеяться.
Мы поднялись на лестничную площадку и обнаружили, что вход в бар находится в одном из самых дальних уголков станции. Простой черный указатель, на котором белым было написано «Кэмпбелл апартмент», привел нас к входу. Стены были каменными, лестницу покрывал красный ковер. Я поднялась по ней, переступая сразу через две ступеньки, и нетерпеливо потянула за бронзовую ручку двери.
Ничего.
— Слишком поздно.
Я принялась стучать в дверь, затем прижалась лицом к двери и попыталась через узорчатое стекло разглядеть, что происходит внутри. Там горел свет, но никакого движения не было заметно. Я вновь постучала, надеясь, что сумею привлечь чье-нибудь внимание. Тишина.
— Когда они завтра открываются? — спросила я.
— Не раньше трех часов дня.
Я посмотрела Страйкеру в глаза. Мы оба понимали, что для меня это будет слишком поздно.
— Пожалуй, я смогу вскрыть замок, — без колебаний заявил Страйкер.
— Что?!
На мгновение у меня в голове промелькнули слова «уголовное преступление», но я тут же отбросила их и вместо того, чтобы возражать, сказала:
— Хорошо. Сама я этого сделать не сумею, а нам необходимо попасть внутрь. Если ты справишься, давай не будем терять времени.
Не прошло и трех минут, как я поняла, что выбранная мной формулировка оказалась крайне неудачной. Если он справится? Никаких «если». Только Страйкер, несколько тонких металлических инструментов и время, за которое едва ли успеешь произнести слова «уголовное преступление».
Страйкер открыл дверь и втолкнул меня внутрь. Дверь бесшумно закрылась за нами.
— А как насчет сигнализации? — поинтересовалась я.
— Я нигде не видел проводов и контрольных панелей.
— И это означает, что сигнализации нет? Или что ты ее не можешь найти?
Он остановился и оглянулся, и я увидела его лицо, озаренное аварийным освещением.
— Если здесь есть сигнализация, — сказал он, — то очень скоро мы об этом узнаем.
И он двинулся вперед.
Я последовала за ним. А что еще мне оставалось делать?
Здесь было великолепно — память меня не подвела. Мы сразу же попали в главный зал, достойный королевских особ. Тусклый свет исходил от висящих на стенах канделябров и не мог полностью разогнать темноту, но благодаря огням города, светившим в окна, мы смогли перемещаться по залу.
— Я мечтала о том, чтобы сюда вернуться, — призналась я. — Но только не при таких обстоятельствах.
— Вернуться?
— Однажды я здесь работала. Официанткой на частном приеме.
Страйкер немного помолчал, не сводя с меня глаз.
— Еще одна деталь, лично связанная с тобой.
— Незначительная, — сказала я, но Страйкер был прав. — Однако это просто совпадение. Не думаю, что я написала о том эпизоде в своей биографии. Ведь я была здесь всего один раз.
— Может быть, — сказал он, но я видела, что он в это не верит. — Сейчас это не имеет значения. Нам нужно войти, а потом выйти.
— Верно. И где будем искать?
— Там же, где мы пытались на станции. Там, где хранятся вещи.
— Ящики служащих, гардероб, что-нибудь еще?
— Давай начнем с гардероба. А если ничего не найдем там, попробуем поискать в ящиках служащих.
— Мы можем разделиться, — предложила я. — Так будет быстрее.
— Вот уж нет, — возразил он таким голосом, что я решила не спорить. — Где здесь гардероб?
Я уже собиралась сказать, что не знаю, когда наткнулась на него взглядом.
— Вон там, — показала я в дальний конец зала.
Мы двинулись туда и обнаружили обычный гардероб со стойкой, за которой высился огромный шкаф.
Пока я пыталась сообразить, как попасть за стойку, Страйкер просто перепрыгнул через нее, словно олимпийский гимнаст.
— Очень мило, — заметила я, восхищенная не только прыжком, но и задницей Страйкера.
Между тем Страйкер тут же занялся шкафом, предоставив мне самостоятельно решать проблему проникновения за стойку. Поскольку мне не хватало ловкости и силы, я потратила некоторое время, чтобы забраться внутрь, и только тут заметила хитро замаскированную дверцу, ведущую в пространство за стойкой. Что и требовалось доказать.
— Нашел что-нибудь? — прошептала я. Он покачал головой.
— Тут совсем мало вещей, что вполне естественно для июля. Несколько дождевиков и зонтик в углу.
— Есть что-нибудь необычное?
— На мой взгляд, ничего, — ответил Страй-кер.
— А как насчет «пятнадцати»? Это адрес бара, но, возможно, число играет еще какую-то роль?
Он сдвинул номерки один за другим.
— Номера «пятнадцать» здесь нет.
Я вздохнула. Пока мы шли сюда, я надеялась, что в гардеробе окажется одна-единственная вещь и мы сразу получим приз. Но нам не повезло.
Я подошла к шкафу и стала проверять карманы плащей. Страйкер мне помогал, а когда мы закончили, открыл зонтик и внимательно осмотрел его снаружи и изнутри.
