в этом случае большое жюри вызовет вас для дачи показаний в качестве свидетеля.»
«Свидетеля чего? Поджога? Вы с ума сошли.»
«Если вы расскажете нам, что знаете, то сможете избавить себя от многих проблем в дальнейшем. Что скажете?»
«Я рассказала вам всё, что знаю.»
«Позволите мне рассказать вам, о чём будут спрашивать присяжные, хорошо?»
«Конечно.»
«Прежде всего, они сообщат вам, что человека, чья фабрика сгорела, зовут Роджер Гримм. Они также собираются сообщить вам, что он вёл дела с упаковочной фирмой под названием „Bachmann Speditionsfirma“ в Бремерхафене и что Бахманн подтвердил получение оплаты за свои услуги двадцать шестого июля, на следующий день после вашего прибытия в Бремен, который находится примерно в пятидесяти километрах от Бремерхафена. Затем вас спросят под присягой, передавали ли вы Бахманну какую-либо сумму наличными в день, указанный в его письме. Если вы откажетесь отвечать…»
«Почему я должна отказываться? Я никогда не слышала об Эрхарде Бахманне и не передавала ему никаких денег.»
«Тогда откуда вы знаете его полное имя?», — мгновенно ответил Карелла.
«Что?», — сказала Розали.
«Откуда вы знаете, что он именно Эрхард Бахманн?»
«Эрхард — распространённое немецкое имя», — сказала Розали.
«И Фриц тоже», — сказал Олли.
«Я… я не знаю, как мне удалось… догадаться об этом.»
«Может быть, она вляпалась в это дело глубже, чем мы предполагали», — сказал Олли, якобы конфиденциально обращаясь к Карелле.
«Может быть, и так», — сказал Карелла. «Думаешь, мы сможем обвинить и Уорти, и её?»
«Я не вижу препятствий для этого», — сказал Хоуз.
«В чём меня обвинить?», — сказала Розали.
«Поджог. Соучастие в преступлении, поджоге.»
«Я не имею никакого отношения к поджогу склада Гримма», — сказала Розали. «Всё, что я сделала…»
«Да, что?», — сказал Олли.
«Я отвезла деньги в Германию.»
«Какие деньги?»
«Деньги, которые дал мне Альфи.»
«Кто такой Альфи? Вы говорите о Чейзе?»
«Да.»
«Вы взяли деньги у Чейза и передали их Бахманну?»
«Да.»
«Наличные?»
«Да.»
«Сколько?»
Розали колебалась.
«Сколько, чёрт возьми!», — крикнул Олли.
«Пол миллиона долларов», — сказала Розали.
«За что? Что Чейз покупал?»
«Я не знаю. У меня были только указания доставить деньги.»
«Чьи это были деньги? Чейза или „Даймондбэк девелопмент“?»
«Я не знаю.»
«Давайте спросим по-другому, мисс Ваггенер. Знали ли Оскар Хеммингс или Робинсон Уорти о вашей поездке в Германию?»
«Нет.»
«Они не знали, что вы отправились в Германию с пятьюстами тысячами долларов, которые дал вам Чейз?»
«Именно так.»
«Я думал, вы живёте с Хеммингсом.»
«Да. Я сказала ему, что еду на побережье навестить маму.»
«Зачем вы ему солгали?»
«Потому что он… он иногда бывает грубым. Он… иногда бьёт меня.»
«Что у тебя с Чейзом?», — спросил Олли.
«Ничего.»
«Ничего? И он передал тебе пятьсот тысяч, чтобы ты отвезла их за него в Германию? Прекращай, милая!»
«Ладно, мы… между нами есть кое-что.»
«Хеммингс об этом „кое-чём“ знает?»
«Конечно, нет.»
«Ты дурачишься с Чейзом за спиной Хеммингса, так ведь?»
«Мы не дурачимся, мы влюблены.»
«О, простите меня», — сказал Олли, склонившись перед ней. «Я не понимал, что это была любовь. Пожалуйста, простите меня.»
«Почему вы не сказали Хеммингсу, что собираетесь в Германию?», — спросил Карелла.
«Альфи просил меня не делать этого.»
«Это были собственные деньги Альфи, которые вы взяли с собой в Германию?»
«Я не знаю.»
«Ну, если Альфи просил вас не рассказывать его партнёрам о поездке в Германию…»
«Именно так.»
«Тогда это должны были быть его собственные деньги, не так ли? Если только он не украл их у компании.»
«Альфи не вор!»
«Значит, это были его собственные деньги, верно?»
«Думаю, да.»
«Да или нет?»
«Да.»
«Он сказал вам, что это его собственные деньги?»
«Да, он сказал мне.»
«Откуда у него такие деньги?»
«Я не знаю.»
«Почему он отдал их Эрхарду Бахманну?»
«Я не знаю.»
«Вы ничего не знаете о сделке с Бахманном?»
«Ничего.»
«Это как-то связано с маленькими деревянными зверушками?»
«Я не знаю.»
«Почему вы дважды обманули Хеммингса?», — спросил Хоуз.
«Я не делала этого!», — возмущённо сказала Розали. «Альфи предложил мне кое-что получше, вот и всё.»
«Лучше, чем брак?»
«Брак? О чём вы говорите?»
«Вы сказали, что вы с Хеммингсом помолвлены.»
«Нет», — сказала Розали. «Я работаю на него, только и всего. Я шлюха, ясно? Я часть конюшни, ясно? И меня тошнит от этого. Вот почему я бросилась к Альфи.»
«Сколько девушек в конюшне?», — спросил Олли.
«Около тридцати.»
«Все в том здании на Сент-Себастьян?»
«Нет. Нас там всего двенадцать человек. У Оскара есть ещё два места, но я не знаю, где именно.»
«Кто на подхвате?», — спросил Олли.
«Я не понимаю, о чём вы.»
«Кто этот полицейский, которому платят? Невозможно, чтобы в здание постоянно входил поток пижонов и никто этого не заметил. Так от кого откупаются?»
«Это не постоянный поток», — говорит Розали. «Это очень дорогостоящее дело.»
«Сколько вы получаете?»
«Две-три сотни за ночь.»
«И вы говорите, что Альфи предложил вам более выгодную сделку?»
«Только не такую. Не проституцию. Он пообещал, что поговорит с Оскаром и вытащит меня из этой жизни. Он сказал, что если я останусь с ним, то в будущем у нас обоих будет много денег.»
«Денег?», — сказал Олли. «Боже, Боже. А я-то думал, что это всего лишь любовь.»
«И деньги тоже», — сказала Розали.
«Сколько денег?»
«Альфи сказал, что будут миллионы. Он сказал, что будет миллионером.»
«Откуда у Альфи пятьсот тысяч, которые он отправил в Германию?», — спросил Олли.
«Я не знаю.»
«Он участвует в деле с борделем?»
«Нет. Это дело только у Оскара.»
«Оскар — это тот человек, который стоит за компанией „Даймондбэк девелопмент“?»
«Думаю, да. Не знаю. Я действительно не слишком много знаю о финансах компании.»
«Они покупают эти здания, чтобы превратить их в бордели?»
«Я действительно не знаю.»
«Но вы сказали, что они не занимаются этим. Что это только дело Оскара.»
«Именно так.»
«Так чем они занимаются?»
«Я не знаю.»
«Что за дела у Альфи с Эрхардом Бахманном?»
«Я не знаю.»
«Ожидал ли вас Бахманн, когда вы приехали в Германию?»
«Да. Но я использовала вымышленное имя. Альфи сказал мне использовать фальшивое имя.»
«Что сказал Бахманн, когда вы дали ему деньги?»
«Он сказал „спасибо“.»
На этом их беседа с Розали Ваггенер закончилась. К тому времени они решили, что она либо рассказала им всё, что знала, либо всё, что хотела рассказать. Они очень поблагодарили её (на английском языке) и попросили подождать в комнате дальше по коридору. Насколько им удалось выяснить, Чейз и Гримм, похоже, были равноправными партнёрами в бизнесе с маленькими деревянными зверьками. Без ведома Уорти и Хеммингса Чейз заплатил 500 000 долларов из своих собственных денег упаковщику Гримма в Германии, а Гримм (до разрушительного пожара на складе) был готов заплатить ещё 500 000 долларов за груз, когда тот достигнет Америки. По оценке самого Гримма, стоимость груза при перепродаже составляла один миллион долларов. Трое полицейских, расследовавших это дело, мало что знали о деловых операциях высокого уровня с астрономическими суммами. Они только знали, что такие запутанные сети плетут, когда пытаются провернуть махинацию, и ещё они знали, что никто не вкладывает миллион долларов, надеясь просто выйти в плюс.
Похоже, настало время сыграть небольшую партию в покер.
Олли обнаружил Оскара Хеммингса в квартире, которую он делил с Розали,
