сразу и не скажешь… Как раз больше похоже на покушение.
— Да, неудобно вышло, — ответил Иззе. — Просим прощения за охрану. Их мы тоже не со зла убили.
— О! — Дамасо приподнял вжатую в плечи голову. — Вы узнали о свитках, да? Я знал, что рано или поздно это всплывет, но мне никто не верил.
— Мы как раз хотели расспросить вас об этих свитках, — торопливо произнес Терций. — Все что вы знаете.
— Давайте не здесь. — Иззе напряженно посмотрел по сторонам. — У меня плохое предчувствие. Лучше убраться в посольство и уже там разглагольствовать.
Терций нехотя согласился и добавил:
— Нужно, чтобы кто-то поехал вперед и предупредил госпожу посла, что мы возвращаемся.
— Я сделаю это, — сказал Амико.
— Молчи, тебе еще нужно вынуть стрелу, — фыркнул Иззе. — Поеду я.
— Нет я, — возразила Чарна. — Я тут быстрее всех, могу метнуться летучей мышкой туда и обратно. Что скажете, Веласко?
Глава 14. Снова эльфы
Веласко задумался. Амико требовалась помощь, и темные эльфы в посольстве могли бы ее оказать. Иззе ловкий и смышленый, а Чарна — быстрая и сильная. Он сказал эльфийке:
— Все верно, Чарна. Это должны быть вы. Прошу, сделайте это быстро.
Эльфийка быстро кивнула, обернулась летучей мышью и устремилась в темноту. Терций проведал Амико. Кровь уже запеклась, и мальчик вел себя так, словно стрела в плече ему ничуть не мешает. Иззе привел в порядок козлы, убрал все стрелы, успокоил лошадей.
— Дальше кучером буду я, — сказал он. — Гомункул со стрелой в плече привлечет слишком много внимания.
Терций усадил Дамасо Ортиса и Амико в карету, постучал по стене, и они тронулись в обратный путь. Дамасо выглядел удивительно спокойным для похищенного. Он отрешенно смотрел за расшитую паутиной занавеску, а потом так же отстраненно сказал:
— Странно, что вы решили похитить именно меня. Я всегда думал, что первым будет Эспехо.
— Не похитить, а спасти, — поправил его Терций. — И Эспехо мертв, как и другие ученики Сауреса. Поэтому так важно сохранить вам жизнь. Вы единственный, кто сможет прояснить нам суть написанного в свитках.
Дамасо ухмыльнулся:
— О, учитель будет неистово стучать о крышку гроба. Он любил меня меньше всех, потому что я состою в одной из самых богатых семей города, еще и тесно связанной с церковью.
— Не понимаю, что не так с вашей семьей? Ведь Саурес и сам был жрецом.
— Так понимаю, вы совершенно не представляете, что написано в свитках? Там — пагубная для церкви ересь. Ха, там погибель для многих церквей. Возможно, там погибель Онте и всего нашего мира.
По спине Терция пробежали мурашки.
— Там оружие? Рецепт могучего артефакта? Великий Ткач, неужели и правда способ развеять Блуждающую Тьму?
Дамасо рассмеялся:
— Нет! Конечно, нет! Всего лишь подлинная история нашего мира, но она никому не понравится. Узнав ее, я потерял веру. Теперь мне все безразлично. — Он устало прикрыл глаза. — Когда я услышал, что учитель мертв, то подумал: «Это к лучшему». Лучше бы нам не находить эти свитки и ничего не знать. А теперь вы похитили… о, простите, спасли меня, чтобы узнать то, что я бы с радостью забыл. Зачем?
— Затем, что невиновные не должны пострадать. Затем, чтобы восторжествовала справедливость. Разве этого мало?
Ортис посмотрел на Терция. Как это странно — видеть усталые глаза старика на молодом лице.
— Представьте себе весы, господин Веласко. На одной чаше — конец хорошо известного нам мира, со всей его понятностью, сытостью и стабильностью, а на другой — та самая справедливость. Как думаете, что выберет большинство? И имеете ли вы право судить за весь мир?
Дамасо замолчал, отвернулся, прикрыл глаза. Терций крепко задумался. Неужели то, что сокрыто в свитках, настолько опасно, что способно привести мир к концу?
— Амико, разве правда способна уничтожить мир? — спросил он у своего гомункула.
Тот немного подумал и ответил:
— Правда может быть и ножом, и ядом, господин Веласко.
Терций вспомнил медальон, что с легкостью отделил голову Рильдинтры от шеи. «Неужели все это время я искал именно такую правду? Неужели я все сделал неверно?»
Тут карета остановилась. Терций обеспокоенно выглянул из нее и увидел, что Иззе заряжает арбалет.
— Я слышу какое-то сражение впереди, — объяснил эльф. — Далеко отсюда, но даже если сейчас повернем к монастырю, то можем не успеть укрыться в его стенах. И тогда мы потеряем Ортиса. Что нам делать, Веласко?
Терций крепче сжал зубы.
— Рискнем. Если понадобиться, будем прорываться с боем. Мы слишком близко к цели, чтобы просто отступить.
«И да поможет нам Великий Ткач».
Снова тронулись в путь. Разговоры в карете сразу стихли. Воздух пропитало напряженное ожидание. Темная ночь была непроглядна, и ее густая чернота словно просачивалась внутрь тускло освещенного экипажа.
И вдруг безмятежная тишина ночи взорвалась вспышками света и громкими криками. Неприятели напали одновременно с разных сторон, словно рожденные самой ночью. Лошади упали замертво. Юркие тени облепили карету, разбили окна, начали пробираться внутрь. Терций услышал щелчок арбалета с козел: Иззе вступил в сражение. «Надеюсь, попал», — подумал он, хватая нападающих всеми тремя руками, пока Амико защищал кричащего от ужаса Ортиса.
«Какие ловкие и легкие, куда легче человека. Эльфы? Все-таки выследили!»
Терций вышвырнул из кареты двоих, а третьего пырнул кинжалом, но на него тут же набросились еще двое, повисли на руках, словно псы на быке. Однако они снова позабыли про третью руку. Терций хорошенько вмазал ей по лицу одному из нападавших. Тот отлетел в сторону. Вдруг Терций почувствовал ужасную боль в животе, а потом увидел окровавленный кинжал в руке одного из эльфов.
— Эй, не убивать! Брать живыми! — крикнул на эльфийском смутно знакомый голос.
Мир завертелся, Терций с ужасом смотрел на собственную кровь, издалека слышал стон Иззе, крик Амико, который пытался прорваться к нему, жалобное стенание Дамасо Ортиса. Все поглотила тьма.
* * *
Свет и тупая боль привели Терция в
