ситуации, когда катастрофа казалась неизбежной. Я нутром чувствовала, насколько Шон зол, а леди Вольгурт всем своим видом изображала оскорбленную аристократию.
- Итак, - она повернулась к нам, когда зал опустел, - позвольте уточнить, почему вы испортили мое собрание и кто вам дал право вмешиваться в мои дела?
От новой попытки перехватить бразды правления мы оба растерялись. У меня в голове не укладывалось, как можно быть такой наглой. А на лице Шона застыло такое выражение, словно мысленно он повторял «она что, серьезно пытается выставить виноватым меня?».
Себя лично я считала точно такой же жертвой некромантского произвола.
- Мое предложение о допросе в стенах корпуса стражи все еще в силе.
- Я не нарушила ни один закон, Шон.
- То есть ты считаешь, что делить воспитанниц на группы и выделять избранных – это нормально?
- Возможно, не очень педагогично. Но совершенно точно не противозаконно. Да, у меня есть любимчики. У тебя…
Она смерила меня холодным взглядом.
- Тоже.
- Что или кто исполняет ваши желания, Катрин?
- Я даю каждому воспитаннику Блэкхевена шанс на нормальную жизнь.
- Как давно это происходит?
- То, что получают эти девушки, я делать не обязана. Но я имею право выбирать лучших из лучших. Среди моих воспитанниц фрейлины, графини…
- Ты желала когда-нибудь, чтобы я не женился?
Директриса от неожиданности умолкла – и выдала себя с потрохами одним выражением лица. Что ж, будь я в кого-то влюблена, возможно, тоже молилась бы всем богам, чтобы не потерять возлюбленного. Сейчас, правда, я была готова молиться лишь о том, чтобы с Айваном и Барбарой все было в порядке.
- Я не…
- Так желала или нет?
- Возможно. Давно. Я уже давно пережила влюбленность в тебя, можешь не беспо…
- ТЫ ЖЕЛАЛА, ЧТОБЫ Я НЕ ЖЕНИЛСЯ НА БАРБАРЕ?!
- Мяф!
От возмущения бесенок, повисший на шторе, разжал когти и свалился. Я тоже вздрогнула: никогда не слышала в голосе Шона такой ярости. Вдруг вспомнилось, насколько личное для него это дело: он ведь потерял двух возлюбленных и невесту. А нашел меня и Мяфа. Так себе обмен.
- Это всего лишь глупый ритуал. Мы проговариваем свои желания – и некоторые из них сбываются, только и всего!
- Нет, не только. И ты это знаешь. Твои желания исполняются с пугающей точностью. Но что ты даешь тому, кто их исполняет, взамен?
Катрин побледнела и на несколько шагов отступила. Ну и выдержка: я бы уже давно бросилась бежать.
- Ты связалась с темной силой, природы которой не знаешь. Втянула в это невинных девушек, единственный грех которых – желание лучшей жизни. Погубила несколько жизней.
- Я ничего такого не хотела и никому не причинила вреда!
- А вот это мы сейчас обсудим.
Все там же, под секретером, раздалось странное глухое «р-р-р-р». Потом треск ткани, потом – чавканье.
- Ваша тварь опять ест мои шторы!
Я кинулась было ловить Мяфа, но Шон успел первый. Он наклонился, осмотрел свисающий обгрызенный кусок тяжелой темно-зеленой ткани, довольно жующего добычу Мяфа и вдруг рассмеялся:
- Впервые в жизни вижу такую смышленую воплощенную магию!
А потом что было силы дернул за штору.
Я на всякий случай отбежала: вдруг гардина начнет падать? Но вместо грохота раздался подозрительный скрип. Секретер отъехал в сторону, а между шкафом и окном оказалась заметная щель. Можно было без труда просунуть ладонь, что Шон немедленно и сделал. Я зажмурилась, испугавшись, что сейчас ему прищемит пальцы. Но он лишь толкнул стену в сторону и открыл еще один потайной проход. Вот только…
Я выглянула в окно, но не обнаружила за стеной никакого пространства. Снова посмотрела в темноту проема. Потом снова за окно.
- Темная магия, - пояснил некромант. – Пространственный карман. Невозможно обнаружить, если не знать последовательность действий. Причем зачастую последовательность придумывается такая, чтобы случайным везунчикам было непонятно, как удалось открыть проем. Например, мы с Мяфом сначала ощупали секретер, потом пооткрывали его ящики, потом ползали по полу рядом, потом Мяф висел на шторе, потом отгрыз, потом я дернул штору… и мы понятия не имеем, какая последовательность привела к результату! А значит, если проход закроется, не сможем повторить и открыть снова. Это гениально!
Показалось, он радовался как ребенок, встретившись со странной темной магией. А мне все это казалось странным. Блэкхевен был напичкан потайными ходами, как утка яблоками в канун Нового года. Он не забыл, часом, что это не только интересная задачка для мага, но еще и вполне реальное проклятье?
- Выходит, мы либо идем туда сейчас, либо проход закроется? – уточнила я.
- Ага.
- Мне нужно пять минут, я переоденусь.
- Да ладно, - Шон окинул меня взглядом, на несколько секунд задержавшись там, где не положено было останавливаться глазам порядочных начальников, - ты меня не смущаешь.
- Вообще-то мне холодно.
- Да? Тогда иди.
Что-то мне в его голосе не понравилось. А может, чутье шепнуло внутренним голосом:
«Не ходи, Ува. Они уйдут без тебя и ты не узнаешь тайны леди Вольгурт».
- Впрочем, уже потеплело. Идем?
В отличие от хода, ведущего в зал для собраний клуба Катрин, этот был несколько благороднее и короче. Вдоль стен висели картины, но в полумраке, а еще из-за толстого слоя пыли, я не смогла рассмотреть, что на них было изображено.
Шон шел первым, за ним плелась директриса, а замыкали цепочку мы с Мяфом. Бедного бесенка едва не прищемило дверью, когда он пытался юркнуть следом за нами в проход, и теперь он обиженно сопел в абсолютной тишине.
- Куда ведет этот ход? – спросила я.
Шон, похоже, уже понял, что происходит в Блэкхевене, но не спешил делиться умозаключениями. И я чувствовала себя неразумным дитем, которое не может собрать из кусочков простейшую картинку.
Наконец мы оказались в круглом помещении, какие обычно бывают в башнях. Судя по всему, когда-то это был кабинет: по всему периметру располагались явно сделанные на заказ книжные шкафы, а в центре стоял массивный стол с мраморной черной столешницей. Здесь явно давно никто не бывал: Мяф жутко расчихался,
