нет ни одной лишней мысли. Но чувствую ли я убийцей себя после этого? Ха! Я всегда им был. В прошлой своей жизни я отправил на тот свет немало таких вот «ценных» экземпляров.
Что ж, здесь я надеялся отдохнуть спокойно лет этак тридцать, не вмешиваясь ни в какие семейные разборки. Но мои родственники — мирные люди, которые верят, что войны и предательства их не коснутся. Я же прекрасно понимал, что рано или поздно за честь Рода придётся вступиться мне. И я не собираюсь смотреть, как об нашу семью вытирают ноги всякие прохвосты.
Правда, всё завертелось куда быстрее, чем хотелось бы. Эх, мне бы ещё с десяток лет полениться… Но видно судьба решила, что мне скучно жить. Ну ладно, если жизнь — театр, то я готов выйти на сцену и показать пару трюков.
Глава 8
Пермь
Дом Добрыниных
— Вам добавить ещё кофе, мадам? — пожилой лакей склонился с туркой в дрожащих руках над фарфоровой чашкой графини.
Супруга графа, Дарья Добрынина, подняла на него холодный взор и сжала губы так, что те превратились в тонкую линию.
— Нет, Иван, я сама налью, — она потянулась рукой к турке.
Но судьба, видимо, решила сыграть с ней злую шутку. Лакей, пытаясь передать ей турку, умудрился опрокинуть её содержимое прямо на роскошное платье. К счастью, пышные подъюбники спасли кожу от ожога.
— Ох, госпожа, простите! — засуетился Иван, пытаясь вытереть платье салфетками.
— С каждым годом ты становишься все неуклюжее, — ответила она с ледяным сарказмом. — Я позже выпью кофе, а пока оставь нас.
Иван, покраснев, поспешно ретировался из зала.
— Знаете, о чём я сильно жалею… — граф Валерий Добрынин проводил его взглядом. — Что не раздавил до сих пор этого таракана Безрукова. Самое глупое — что я вообще ввязался в войну с ним.
Он начал извиняться перед семьёй за то, куда их втянул, словно это как-то могло исправить ситуацию.
— Не переживай так, дорогой, — жена махнула рукой, вздымая облако дорогого парфюма. — Лучше съешь кусочек тортика. Никто ведь не застрахован от осечек. Поэтому у нас получилось столько детей, — добавила она с усмешкой, пытаясь развеять напряжение.
Старший сын, Артур, чуть не подавился чаем после слов матери, но быстро взял себя в руки.
— Вот именно, батя, — поддержал он отца. — Ты глава Рода, и мы всегда примем твою сторону, если ты решишь объявить войну. Ты ведь действовал так, как считал нужным.
Валерий, хоть и переживал, но кусок торта помог ему на время забыть о проблемах.
— Кстати, некоторых уволенных гвардейцев удалось вернуть на службу, — продолжил Артур. — И да, я договорился с Дягилевыми о покупке поддержанной бронетехники.
Граф скривился от этих новостей. Он понимал, сколько это будет ему стоить, и негодовал по этому поводу. Валерий постоянно вспоминал, как старик «феерически» им удружил. Почему отец просто не написал чертову расписку о прощении долгов?
— Что ж, всё идёт своим чередом, — улыбнулась ему Дарья. — Вот только мы, ни при каких обстоятельствах, не должны вмешивать в это дело младшеньких. Они ещё дети, и должны думать только об учёбе.
Артур незаметно взял под столом сигару, переданную ему отцом. Несмотря на свой возраст, он помнил, что мать против его курения.
— Не соглашусь с тобой, матушка, — мягко возразил он. — Им стоит об этом знать, чтобы быть готовыми к худшему.
Мать всплеснула руками, словно пытаясь отогнать эту мысль.
— Артур, ну ты чего! Они ведь будут переживать, и это отразится на их учебе, — заметила она, как муж подмигивает сыну.
— Не-е, — протянул Артур, улыбаясь. — Вот Маша точно не будет переживать. Она, скорее, запрыгает от счастья, что наконец-то жизнь перестала быть скучной.
— Артур Валерьевич, мы с вами серьёзно побеседуем позже! — Дарья прищурилась, давая понять сыну, что его тайное курение — не такое уже и тайное.
— Да брось, дорогая, он же взрослый парень! У него даже жена есть, — Валерий развёл руками, словно оправдывая сына.
— Ничего не знаю, и глаза закрывать не стану! — возразила Дарья, стукнув ложечкой о блюдце так, что все вздрогнули. — Так что мы ещё вернёмся к разговору об этом. А что касается младших, то как же Добрыня? Ему точно знать не стоит: он у нас такой добрый мальчик.
Она продолжила настаивать, что Добрыня раним по своей натуре. — Ладно, мы сами закончим эту маленькую войну. Да и в Академии детей будет сложнее достать, — Валерий развёл руками и, покрутив пальцами усы, напомнил. — Так ведь Добрыню недавно уже пытались убить в стенах академии.
Дарья вздохнула, понимая, что её доводы тают быстрее, чем лёд в чашке горячего чая. Она заметила мужу:
— Хорошо, что все обошлось, да и племянник Безрукова действовал по собственной тупости.
— И не забудь, милая, что второго племянника тоже исключили из Академии следом, по решению Совета.
— Так или иначе, есть прямая угроза их жизням, и будет странно, если мы не предупредим их и не расскажем более подробно о всех нюансах, — Артур взглянул на мать и, доставая сигару, демонстративно закурил под её пристальным взглядом.
Он был послушным сыном, но иногда протестовал, когда к нему слишком придирались. Дарья же не растерялась: с хитрой улыбкой щёлкнула пальцами — из её ногтя вырвалась магическая струя воды и потушила сигару.
— Мама… мама, такую хорошую сигару испортила, — покачал сын головой, грустно вздохнув.
Пока они препирались, глава Рода усиленно шевелил мозгами. Правда, чем больше он пытался думать о насущном вопросе, тем чаще перед ним всплывал образ недоеденного тортика.
— В общем, семья, — граф решил больше не затягивать, — я всё решил: Марии мы ничего не скажем. Незачем ей знать, сколько
