на друге, словно небрежно брошенные каким-то гигантом. Они были покрыты зеленью, которая пробивалась сквозь трещины, и поросли мхом.
К дому шла единственная тропинка, огибающая эти камни. Веселина как раз повернулась к ней, когда из-за особенно большого валуна появился волхв. Он поднимается по тропинке, тяжело опираясь на свой посох. Запинается, должно быть не привычный к подъему в горы, даже если Дубыня жил не так уж и высоко. Веселина удивленно замирает, глядя как этот человек с трудом дышит. Она запоздало вскакивает на ноги, из-за этого котята пугаются и прячутся под крыльцом. Волхв же наконец-то поднимает глаза и увидев Веселину быстро реагирует. Намного быстрее чем она, явно привыкший к столкновениям. Волхв делает сложный жест одной рукой и посохом обводит вокруг себя. По земле, где дерево касается камней и травы, остаётся след и разлетаются яркие синие искры. Веселина отстранённо думает, что это, должно быть, как какое-то защитное колдовство, а может что-то, чтобы отвести глаза. Времени пока волхв очерчивает пространство вокруг себя достаточно, чтобы Веселина обернулась в ящерицу. Она не собирается быть легкой целью, чтобы он мог на неё напасть, пока она стоит и ждёт. Веселина спешит убраться, уклоняясь в сторону от его глаз. В её голове возникает неприятная мысль: она снова убегает. Солоха сказала ей, что это плохая защита и Веселина осознаёт, что подобный стиль боя, наверное, не самый удачный. Как много она сможет бегать? Эта мысль заставляет её вернуться в человеческий облик. Она оборачивается, не думая о том, как действовать, но помнит, что в хижине — Солоха и Дубыня. Ей хочется отвести внимание волхва от них. Если он подожжёт этот дом — он слишком быстро сгорит. Веселина же с самого начала хотела сразиться с волхвом, победить его и защитить Меднолесье. Она просто не знала до конца как именно. Всё ещё не имеет представления.
И всё же Веселина решительно поднимает лицо, чтобы столкнуться взглядом с глазами волхва. Он кажется удивлённым, должно быть, наконец-то её узнал. Делает какие-то сложные жесты пальцами, не отрывая от неё глаз. Прежде, чем он направит в её сторону руку и посох, направляя силу, Веселина тараторит первое, что смогла придумать:
— Как камень не боится: ни стужи, ни булата, ни холоду, ни злата, так ни смерть, ни смерд, ни скимер меня не коснутся.
Она едва ли успевает договорить прежде, чем вокруг неё снова вспыхнет кольцо огня и жар оближет её лицо. Пламя танцует вокруг неё, тянется к ней своими языками, но не причиняет вреда. Волхв ругается, но треск пламени заглушает его слова. Веселина лишь смутно осознает, что он кричит в её сторону, должно быть что-то оскорбительное. Он мешкается, прежде чем снова начнёт действовать.
Его замедления достаточно, чтобы Веселина снова превратилась в ящерицу и бросилась в другую сторону, она собирается перебежать к нему за спину, скрываясь в траве. Он направляет колдовство, пытается предугадать её выбор, но атакует не в ту сторону. Обернувшись Веселина развернулась, чтобы обмануть его. Там, куда он направил свою силу — гремит гром, нет никакой молнии, но камень, с той стороны, разлетается и осколки летят в стороны.
Веселина поражённо выдыхает, испуганно моргая на то, с какой силой волхв разрушит что-то такое крепкое. Защитят ли её Слова, которые она использовала, если она через них заимствовала прочность камня? Она радуется, что находится с другой стороны. Ищет, какие ещё Слова может использовать. Мозг её лихорадочно подбирает что-то, чтобы атаковать.
Шум от взрыва камня привлекает внимание Солохи и Дубыни. Веселина не может, не возмутиться тем, что они опаздывают. Использовали ли они какое-то колдовство, чтобы заглушить шум внутри дома? Хорошо, что вдвоем они появляются на крыльце хижины.
Старый пастух, глядя на волхва, яростно кричит:
— Иван! Как ты смеешь!
Слова его, похоже, остаются не услышанными. Волхв занят, сосредоточенно направляя свой взгляд на Веселину. Он зол и громко читает молитву, призывая гнев Перуна. Голос его кажется пронизывающим до костей, он глубокий и каждое слово наполнено тяжестью. Веселина плохо знает, как работают молитвы, Солоха лишь один раз упомянула, что волхвы и колдуны своей силы не имеют — только заимствуют у природы и богов. Собственная энергия для воздействия только у женщин бывает. Волхв двигается, выполняя движения молитвы, произносит слова, обращаясь к богу, поощряя его ярость, моля о ней. Это долго, куда дольше чем любое ведьмовство. Веселина быстро тараторит, обращаясь напрямую к внутренней силе и миру вокруг:
— Как матушке Хребет подчиняется, так и меня послушает: каменная гряда пусть под ногами волхва катается!
Земля, стоило прозвучать последнему Слову, издала низкий гул, затем резко вздрогнула в нескольких местах, будто кто-то внутри тыкался большими мордами, пытаясь вырваться. Большие камни тряслись, по ним прошла дрожь и они с грохочущим треском вибрировали раскалываясь. Веселина радуется, что мир подчинился её воле. Волхв шатается и не может удержаться на ногах, когда трясётся земля под его ногами, проходя волнам. Он пытается направить в сторону Веселины очередной колдовской жест, но он проходит мимо. Дубыня снова кричит, но это теряется под треском раскалывающихся камней. Волхв следит за передвижениями Веселины, только благодаря этому он видит, что появились Солоха и Дубыня. Он яростно кричит, тяжело дыша:
— Это ты, Упрямый старик! Я знал что найду тебя!
Веселина опирается на перила крыльца. Диалог, полный криков, между волхвом и Дубыней, остается для неё непонятным:
— Чего тебе надо, Иван? Я отказался учить тебя, но ты снова явился?!
— Я хочу твои знания! Я самый сильный среди всех, кого ты учил!
— Не силой я измерял учеников! Всех своих братьев ты убил!
Веселина смотрит между ними, потом поворачивается к своей наставнице, чтобы спросить у неё нужно ли вмешиваться. Она чувствует себя неловко, потому что только что столкнулась с этим волхвом, Иваном, а теперь тот просто стоял и ругался с Дубыней. Он даже не пытается колдовать, просто сжимает кулаки и кричит, что выглядит глупо. Веселина смотрит между молодым и старым мужчинами, потом на наставницу, та не кажется удивлённой, но очевидно презирает волхва. Веселина подозревает, что часть этого так же направлена и на Дубыню, потому что он всё ещё просто ругается со своим бывшим учеником. Волхв продолжает кричать:
— Они были конкурентами! Ты вечно делился с ними, а не со мной своими тайнами! Я был лучшим! Ты сам говорил что я талантлив!
И что было удивительно — Дубыня тоже кричал:
— Ты жестокий упрямый дурак!
Глядя на них — не похоже, что когда-либо
