class="p1">Наш капитан тоже не знал. Потому при первой же возможности искал укрытия на берегу. Так что плавание наше было исключительно каботажным. Напрямик старина Стан-Стен идти не рискнул.
А я поймал себя на мысли, что тоже не особо тороплюсь. Ведь еще неизвестно, как все обернется. Да, я старательно успокаиваю себя, что Рагнарсоны не станут вымещать на мне ярость. Но так ли это? Сигурд, к примеру, тот еще отморозок. Нет, все будет хорошо. Ивар не даст меня в обиду. Да и другие братья мне симпатизируют. Единственная моя вина — я выжил там, где другие, лучшие, погибли. Но не будь меня, кто бы тогда принес сыновьям последние слова Рагнара? Я выжил потому, что такова воля богов. И точка. Вот этой версии и буду придерживаться, если мне предъявят обвинение. В общем, если Рагнарсоны меня не прикончат под горячую руку, то дальше будет проще.
И вот наступил день, когда дружественное сосуществование закончилось и капитан Стан показал истинное лицо.
Не зря я за все время нашего многодневного путешествия ни разу не обозначил своего владения языком Севера. Теперь, общаясь на беглом датском, и капитан и его экипаж были уверены, что я, сидевший на сундуке на расстоянии пары метров от них, ни бельмеса не понимаю. И потому совершенно спокойно обсуждали будущее предательство.
Нет, сами убивать они нас не собирались. Они были христианами, причем богобоязненными. Зачем брать грех на душу, если можно передать ответственность кому-то другому. Тем более родичам-язычникам, для которых убийство христиан не грех, а богоугодное деяние. Одину точно понравится. А капитан Стен-Стан сможет запросто поклясться на Библии, что нас не убивал.
Сам план был истинно скандинавским. Нас предполагалось выманить на халявный праздник. Мол, родня так радуется возвращению Стена, что готова закатить роскошный пир. Жратва горой, пиво рекой. На это должны были клюнуть все, в том числе и я. Обо мне, кстати, говорили отдельно. С большим уважением. Искренне сокрушались, что придется отправить меня на ту сторону вечности. Но что поделать, если одна только моя кольчуга стоит больше, чем все имущество Стена. Правда, без корабля, разумеется, поскольку корабль не его, а тестя. Но увы. Жизнь сурова. Потому придется предупредить родню, что именно я — боевой монстр. Запросто выхожу в одиночку один против десятерых и рублю всех в мелкий фарш, причем без разницы, кто это. Лучники, арбалетчики, благородные рыцари, мерсийские гвардейцы. В это трудно поверить, глядя на меня, но и сам капитан, и его парни не раз слышали, как об этом говорили в кругу чевиотских лордов, а этим уж точно не к чему рассказывать обо мне сказки, поскольку любят меня примерно как муравьи медведя.
Ну надо же, какая у меня репутация! Не удивительно, что лордики меня побаиваются.
В общем, все заговорщики во главе с лидером-капитаном дружно сошлись на том, что если бы им пришлось самолично меня убивать, то безопаснее всего это сделать, когда я усну, для надежности предварительно напоив меня до беспамятства. Что вполне реально, поскольку пиво я люблю сверх всякой меры.
Однако. Вот не думал, что я еще и алкоголик.
Итак, нас ждала пивная ловушка. Пивная, медовая, мясная… Все, что пожелаем, выдадут нам гостеприимные родичи нашего капитана, а когда мы все нажремся, напьемся, натрахаемся и уляжемся спать, оставив присматривать за имуществом кого-нибудь из свиты, наши храбрые моряки скормят этого «кого-нибудь» рыбам, отдадут швартовы и канут в морских просторах вместе со всем хранящимся на палубах добром, оставив разбираться с нами гостеприимных родичей. Нет, ни слова об убийстве сказано не будет. Но если так случится, что нас не станет, а наше имущество останется, то справедливо будет отстегнуть дольку и храбрым непричастным морякам. А как иначе между родней-то?
Когда роли участников были расписаны и злодеи разошлись, я глубоко задумался.
В принципе, предотвратить грабеж несложно, даже если не вводить в курс дела лордов, что я в любом случае делать не собирался. Хрен знает, что взбредёт в их родовитые мозги.
Да и не нужны они.
Чтобы разрушить коварный план, мне с парнями достаточно переночевать на палубе.
Вот только это будет временное решение. Неизвестно ведь, сколько у нашего капитана родичей на пути следования. Подозреваю, что много.
Поэтому мне нужно раз и навсегда отбить у капитана желание поживиться за наш счет.
И к тому времени, когда наш кораблик зашел в уютную маленькую бухту, вроде той, что была рядом с моим сёлундским имением, я уже знал, как поступить.
Родня у Стена-Стана действительно оказалась гостеприимной.
Стол накрыли действительно выдающийся. И пива наварили, не скупясь. Полсотни пудов ячменя извели, не меньше. А еще у них было замечательное чувство юмора. Оно буквально било через край, особенно когда речь шла о глупом английском конунге, который решил заключить союз (такова была официальная версия нашего визита) с конунгом датским. Судьба барана, решившего задружиться с голодным волком, лежала в основе их прогнозов. Нас же, сердечных, юмористы уподобляли той отаре, которой оный баран предводительствовал. Особо доставалось чванливым чевиотским лордам, хотя и по моему поводу тоже кое-кто прошелся. В том смысле, что любой настоящий дан запросто мог бы порубить такого малыша, как я. Но не станет этого делать, дабы не попортить мою дорогую стальную шкурку. Другой же молодой балагур тут же предложил, не парясь, приложить кулаком по макушке. И шкурка цела, и я в нужной кондиции. Делай что хочешь. Хоть как женщину пользуй.
Но тут вмешался наш капитан и живо поставил балагура на место. Мол, я хоть и мелкий, но не сакс какой-нибудь, а ярл из Скоген Лифер, Страны Туманов[16]. И вдобавок муж достойный во всех отношениях. На корабле вел себя правильно, по обычаю, весло вращал сам, как положено, и людей своих заставлял, хотя они на румах новички. Это сразу видно. Так что никаких поносных слов в мой адрес он, Стен, не допустит. Более того, он много слышал о том, как убивал я. А вот о боевых достижениях племянника ему не ведомо. Посему он склонен думать, что для победы надо мной даже десятка таких тупиц будет маловато. И будь у балагура ума чуть побольше, чем у козла, он мог бы и сам сообразить, кто чего стоит, взглянув на мое вооружение. А если своего ума нет, то мог бы и у папаши спросить.
Тут папаша, мордастая ютская сволочь, самодовольно ухмыльнулся, поднял кубок и провозгласил:
— За отменное английское оружие и доброе английское серебро!
