Правда, у меня возникли определенные трудности. «Золотой» путь мог принести прибыль, только если удалось бы реализовать сразу большую партию металла. Конечно, они задешево покупали золото в Корее, во все же они за него платили, и немало. Чтобы рассчитывать на действительно огромные доходы, им надо было получить серьезное влияние на столичный рынок, а для этого недостаточно нескольких тонких золотых пластинок, переправляемых в тряпках или в книгах. Кроме того, к моменту моего появления здесь они, видимо, перестали пользоваться таким способом переброски — когда я увидел библиотеку сюцая Цзао, она уже была полупустой. Позже я понял причину их спешки: они узнали о предполагаемом поступлении большой партии золота, которое необходимо было переправить в столицу. Как это сделать? Очень просто. Ведь копия статуи Майтреи должна отправиться в столицу под охраной стражников. Чем не идеальный способ?
Потрясающая наглость, с которой осуществлялся этот дерзкий план, выдает работу замечательного ума. Наконец до меня дошло, что произошло на берегу канала и свидетелями чего оказались Ма Жун и Чао Тай. Я изучил план города и заметил, что особняк находится возле первого моста. Я сообразил, что в тумане вы могли ошибиться в подсчете длины проделанного вами пути и решить, что все случилось у второго моста. Именно туда вы и отправились на следующий день. Неподалеку живет Йи Пэнь, и на какое-то время я укрепился в подозрениях против этого беспринципного, но, в сущности, безобидного судовладельца. Тем не менее зрение вас не обманывало. Однако дело было в том, что люди Ку били дубинками не живого человека, они разбивали на части глиняную форму, которую тот изготовил для отливки золотой статуи. Эту самую форму Ку послал ничего не подозревавшему настоятелю храма Белого облака в ящике из розового дерева. Хупэнь открыл ящик, а затем использовал его для кремации тела монаха, раздававшего милостыню. При кремации температура в печи была достаточной для плавки собранного золота и отливки из него статуи. Я собственными глазами видел ящик и поинтересовался тогда, зачем было разводить для кремации такой сильный огонь. Но у меня не возникло ни малейшего подозрения, которое натолкнуло бы на какую-то догадку. Буквально полчаса назад во время обыска в доме Ку мы нашли статую из кедра, вырезанную мастером Фаном. Она была аккуратно распилена на куски. Ку собирался отправить их в столицу, чтобы там склеить и подарить храму Белой лошади, тогда как золотая статуя должна была попасть к главарю банды. Глиняную форму легко было уничтожить — разбить на куски и сбросить их в канал. Ма Жун наступал на них, когда бродил вводе.
— Хорошо, — засмеялся Ма Жун. — Я рад, что все еще могу верить своим глазам. А то я расстроился, что спутал корзину с мусором с сидящим человеком.
— А почему сюцай Цзао связался с преступниками, ваша честь? — спросил старшина. — Ведь он образованный человек и…
— Сюцай Цзао любил роскошь, — не дав старшине договорить, стал объяснять судья. — Он не мог успокоиться после потери денег и смириться с необходимостью покинуть город и жить в старой башне. В этом сюцае все было фальшиво, даже борода! Когда Ку обратился к нему и попросил помощи, сюцай не в силах был преодолеть искушение. В посохе Цзухая, монаха, раздававшего милостыню, которого в ту ночь встретили госпожа Ку и По Кай, было спрятано золото — доля сюцая. Ку совершил серьезную ошибку, когда позволил своему желанию обладать дочерью Цзао взять верх над осторожностью. Он приказал сюцаю выдать за него дочь. Этот брак послужил еще одним доказательством тесных отношений между обоими мужчинами.
Судья вздохнул. Потом допил чай и вернулся к рассказу:
— Ку Менпинь — чрезвычайно жестокий и жадный человек. Но не он возглавлял банду. Там он был всего лишь исполнителем. Но на церемонии я не мог допустить, чтобы он назвал имя главаря. У него в толпе, возможно были осведомители, которые тут же его предупредили бы. Этой ночью — вернее, этим утром — я срочно пошлю в столичный суд отряд городской стражи, который вы видели у стен храма, чтобы ускорить дело по поимке этого человека. Между прочим, предводитель этого отряда только что сообщил мне об аресте Ву, слуги Фаня. Его схватили, когда он пытался продать лошадей. Он и в самом деле был первым, кто узнал об убийстве после бегства А Куана. Ву испугался быть обвиненным в убийстве и, прихватив лошадей и шкатулку с деньгами, бежал — как мы с вами и предполагали.
— Но кто же тот отъявленный мерзавец, придумавший всю эту махинацию, ваша честь? — спросил старшина Хун.
— Наверняка это По Кай! — воскликнул Ма Жун.
Судья Ди хитро улыбнулся.
— Что касается вопроса старшины, — сказал он, — то я не могу на него ответить. Я не знаю имени преступника. Я жду По Кая. Собственно говоря, я очень удивлен, что он до сих пор не появился. Я ожидал, что он придет сразу после нашего возвращения с церемонии в храме.
Три помощника бросились к судье с расспросами, но в это время раздался стук в дверь. Начальник стражи вбежал в кабинет и доложил, что По Кай только что спокойно вошел в главные ворота здания суда. Стража его тут же арестовала.
— Проводите его сюда, — произнес судья ровным голосом. — И никакой охраны!
Когда По Кай вошел, судья встал и поклонился ему.
— Пожалуйста, присаживайтесь, господин Ван, — со всей возможной вежливостью обратился судья к вошедшему. — Я очень ждал этой встречи.
— Я тоже, — спокойно ответил человек, называвший себя По Каем. — Позвольте мне умыться, прежде чем мы приступим к делу.
Не обращал внимания на трех помощников судьи, которые, онемев, уставились на него, посетитель подошел к лохани с горячей водой, обмакнул нее полотенце и тщательно обтер им лицо. Когда он повернулся, все увидели человека совсем другой внешности — исчезли одутловатость и красные пятна, кончик носа тоже перестал быть красным, а брови из дугообразных превратились в прямые. Он достал из рукава кусочек черного пластыря и прилепил его на левую щеку.
Ма Жун и Чао Тай задохнулись от изумления. Перед ними был человек с лицом, которое они видели в гробу. В один голос они закричали:
— Покойный судья!
— Его брат-близнец, — поправил своих помощников судья Ди. — Господин Ван Юаньдэ, старший секретарь Ведомства финансов. — Затем судья обратился к Вану: — Благодаря родимому пятну вас, очевидно, только и различали.
— Да, конечно, — ответил Ван. — В остальном мы были похожи как две капли воды. Когда мы стали взрослыми, такой проблемы уже не возникало. Так случилось, что мой бедный брат работал все время в провинции, а я не менял места работы в Ведомстве финансов. Да и не так много людей знало, что мы близнецы. Но это так, к слову. Я пришел поблагодарить вас, судья, за гениальное расследование убийства моего брата и за то время, которое вы мне дали, чтобы отвести ложное обвинение, выдвинутое против меня в столице убийцей брата. Сегодня вечером я, переодетый монахом, был на церемонии и слышал, как вы замечательно распутали целый клубок преступлений. У меня же были всего лишь туманные подозрения.
— Полагаю, — с живым интересом произнес судья Ди, — что человек, нанявший Ку Менпиня, занимает высокий пост в столице?
