выпад клюнул человека в печень, он упал на колени и получил удар в лицо, — меч с хрустом вломился в рот и вышел из затылка.
— Ху-ра! Сомкнуть щиты…
Крюк багра ударил Оредина по плечу, зацепился за доспех и наследника поволокло с непреодолимой силой. Гигант вытянул бы наследника к себе за мгновения, но рексовы Собственные вцепились в его руки, ноги, стальной ворот, а позади щёлкали арбалеты, вбивая во врага стрелу за стрелой. Рыча, Оредин неловко взмахнул рукой и рунный меч рассёк древко. Гигант отшатнулся, едва не рухнул, — от его громового рёва задрожал пол, со стен и потолка посыпалась пыль. Сам Оредин вместе с Собственными, таки повалился навзничь.
— Берегись! — услышал он голос Озрика откуда-то сзади, слабый и придушенный.
Гигант вломился в нарушенное построение, схватил и оторвал от пола двух гномов; шлемы лязгнули, когда Собственные были сшиблены головами и сквозь отверстия в их личинах брызнула кровь. Началось побоище. Руки гиганта мелькали как мельничные лопасти в бурю, от его ударов гномов бросало на стены, кулаки с грохотом опускались на головы, шеи ломались. Среди криков и лязга раздавались щелчки, — арбалетчики расходовали последние стрелы.
Оредин следил за бушующим силуэтом снизу, он ждал, что вот-вот тяжёлая нога опустится на грудь. Не было больше сил, его выносливость исчерпалась и вот-вот закончится его служба отцу… Наконец-то. Оредин слабо усмехнулся. Он сделал всё, что мог, рискнул головой наравне со своими воинами и честно проиграл. Больше ничто не имело значения… Так казалось, пока не всплыло в истерзанной памяти лицо матери, сестёр, а, главное, — брата. Всё естество Оредина пронзил холодный ужас от мысли, что по его следам отец пустит последнего живого сына. Улдин Необъятный сделает это, отправит Груорига в проклятую долину, рискнёт всем, ибо его жадность превыше уз крови и мыслей о престолонаследии. А ведь юнец никогда не командовал больше чем сотней…
— Крэндамора!!!
Его локти ударили в пол, бессильное тело изогнулось в тяжёлой броне и поднялось против всех законов бытия.
— Раньше эти горы опадут пылью, чем гном проиграет человеку, отродье глины! Давай же! Ху-ра! Ху-ра!
Чудовище заклокотало, вскинуло руку и ударило. Семиконечный щит закрыл Оредина, однако, боль сотрясла всё тело, каждую связку, каждую кость; хребет застонал от напряжения. С криком наследник оттолкнул тяжёлую лапу и, не помня себя от боли, сделал яростный выпад. Рунный меч врубился в левое колено гиганта, заставив опуститься ниц, освободился, крутанулся вместе с кистью хозяина и вонзился в подбрюшье, сквозь крепкие тугие мышцы, с трудом, всё дальше, пока не добрался до позвоночника.
— Клянусь кремнием и камнем, тварь, — закричал гном нависшей над ним громадине, — ты кончишься здесь!
Огромная ладонь сжала пальцы на правом предплечье наследника. В ту секунду тусклый свет ламп впервые скользнул под капюшон и едва очертил лицо гиганта: грубое, изуродованное болью и яростью, но такое обычное… и эти пронзительные льдисто-голубые глаза. Во рту гиганта не хватало зубов, по подбородку текла кровь, из тела торчало больше десяти стрел, но он был жив и смертоносен.
— Элрог… — выплюнул гигант вместе с кровью, — грядёт…
Одним движением лапы человек согнул локоть Оредина в обратную сторону, треск и ужасная боль вырвали из гнома протяжный вопль, пальцы потеряли рукоять меча.
— Глина! — завопил наследник, ударяя снизу-вверх щитом.
Щит врез а лся в челюсть гиганта ещё раз, и ещё, окованный сталью край рассёк кожу и сломал кость, кровь оросила шлем наследника горячим дождём, а Оредин продолжал исступлённо бить, теперь уже по запястью, только что сломавшему его руку. Каждый удар отдавался волной тошнотворной боли в теле самого гнома, но остановиться он не мог, и продолжал, пока враг не отпустил, пока не завалился на спину. Правая рука Оредина повисла плетью, левая из последних сил держала покрытый кровью и клочками кожи щит.
«Не отступать!» — Он хотел выкрикнуть это, но сил хватило только на стон.
Мечи людей тускло блистали во мраке, а у Оредина не хватало сил даже приподнять щит, левая рука онемела и больше не слушалась. Позади раздался громкий хлопок, один из врагов лишился половины головы, а клинок второго скрежетнул по щиту подоспевшего Собственного. Оредина схватили и потащили назад многочисленные руки, в поле зрения промелькнула дыхательная маска с застеклёнными линзами.
— Господин, уходите, мы задержим их!
Огнеметатели подняли трубки и затопили тоннель пламенем, Оредин ослеп, к сломанной руке прибавилась колющая боль в глазах, и наследник просто позволил вести себя, спотыкаясь на каждом шагу.
Бегство длилось как будто вечность, слышались неверные шаги, шумное дыхание, бряцанье металла, а ещё кости в сломанном суставе скрежетали друг об друга. Оредину одновременно хотелось уснуть и умереть.
— Держись, мой мальчик, — хрипел где-то рядом Озрик, — они везде, они ищут нас, держись, нужно уйти подальше!
Сколько поворотов минуло? Сколько раз шершавый пол уходил под уклон или поднимался в горку? Он потерял счёт, становилось всё жарче, очень хотелось спать, но нельзя было обвиснуть на плечах воинов как мешок с крысиным помётом. Шаг, ещё, следующий. Его всё сильнее подташнивало, и голова грозила скатиться с плеч. Как жарко!
///
Когда ему позволили присесть, наследник уже едва держался, казалось, что пока снимали шлем, чуть не открутили голову, глаза ничего не видели, дышалось с трудом. Оредин пытался сказать об этом, но только открывал и закрывал рот как рыба на суше.
Рядом хлопотал Озрик. Заставив осторожно снять рунные доспехи наследника, он занялся рукой, всё происходило в темноте, боль была мучительная. Несколько раз Оредин терял из-за неё сознание, но также часто приходил в себя, пока, наконец, всё это не кончилось. Измученный, он заснул.
///
Открыв глаза, наследник крови долго не мог понять где он и почему так темно. Поднёс к лицу левую руку, но ничего не разглядел. Гномы не видели в полнейшей тьме, нужна была хотя бы лучинка, но либо вокруг её не было, либо он совершенно ослеп. Понимание происшедшего постепенно возвращалось вместе с болью в сломанной руке.
— Сколько нас?
— Половина арбалетчиков, тринадцать рексовых Собственных, один инженер, один старый я, да ещё ты со сломанной рукой.
— Где мы?
— Где-то в кишках огненной горы. Чувствуешь этот жар? Он идёт от самих стен, хорошо, что воздух чистый.
— Враг?
— Ещё недавно он был везде, но мы покинули их тоннели и спрятались в естественных полостях. Дальше забраться не удалось, слишком жарко.
Оредину действительно сильно хотелось пить. Губ что-то коснулось, в рот полилась тёплая вода.
— Вот так, хорошо.
— Кха…
— Подавился?
Оредину потребовалось время, чтобы прокашляться.
— Озрик, сколько времени прошло?
— С тех пор, как мы отступили?
— Нет, с тех пор, как мы заняли позиции.
— А. Трудно сказать…
— Двое суток и ещё почти десять часов, — послышалось со стороны.
— Инженер Торфур? — узнал голос Оредин.
— Да, господин. Двое суток и почти десять часов. У меня с собой механический хронометр, стрелки покрыты фосфором.
— Как полезно.
— Это что, видел бы ты, как метко он пальнул в одного из тех, что хотели убить тебя! — хмыкнул Озрик. — Полголовы снёс.
— Воинственный дух пробудился? — хрипло усмехнулся наследник крови. — А у меня не получилось…
— Что ты там опять бормочешь?
— План провалился, теперь они
