Я размышлял о том, что каждый раз, когда я принимаю нечто за чистую монету, это нечто по мере изучения переходит из области фактов в область гипотез. Я жаждал определенности, неопровержимости. И сейчас мне казалось весьма вероятным, хотя ни в коем случае не бесспорным, что пациентом дантиста был именно Дэвид По, американец. Следовательно, нет никаких причин предполагать, что человек, чье тело было обнаружено на Веллингтон-террас, не Генри Франт, а кто-то иной. Но подобные измышления так же уязвимы, как пух одуванчика. Одного дуновения ветра достаточно, чтобы разрушить их.
За моей спиной кто-то судорожно вздохнул. Я быстро обернулся. Это официантка принесла мой заказ. Поднос дрожал в ее руках. Она, широко раскрыв глаза, уставилась не на меня, а на какой-то предмет на столе передо мною.
И тут внезапно на меня снизошло озарение, и цепочка сложилась с неимоверной скоростью, мой мозг заработал, и за мгновение в голове пронеслось множество мыслей, на которые в нормальных условиях ушли бы минуты, часы, а то и дни.
— Я студент медицинского факультета, — выпалил я. — Чего уставилась? Это всего лишь редкий образец digitus mortuus praecisus[24], который мне одолжил сам профессор. И если дорожишь работой, то смотри, не пролей на него эль!
Я закрыл «редкий образец» шейным платком как ни в чем не бывало, будто просто хотел гарантировать, что официантка поставит поднос и ничего не разольет. Девушка захихикала, все еще нервно, хотя непонятная латынь слегка притупила чувство тревоги. Несмотря на мое предупреждение, несколько капель упало-таки на стол. Официантка испуганно закрыла рот рукой, пробормотала извинения и ретировалась.
Я сделал большой глоток эля. Оставшись в одиночестве, вдали от чужих глаз, я отдернул платок. Частично «предмет» был ржаво-красным, но в основном грязно-желтым. На одном конце виднелся длинный ноготь, перепачканный чем-то, напоминающим чернила.
Проблема в том, что, когда чего-то хочешь, желания имеют обыкновение сбываться. Наконец-то я нашел хоть что-то, что не растворялось в воздухе, не превращалось в гипотезу. О нет, я отыскал неопровержимый факт. И жалел об этом всем сердцем.
30
— Мой юный друг, — мистер Роуселл встретил меня с распростертыми объятиями. — Как я рад вас видеть! Миссис Роуселл на днях спрашивала о вас.
Он сердечно пожал мне руку и заставил выпить чаю. Мой разум пребывал в смятении, и при нынешнем стечении обстоятельств я бы многое отдал за совет незаинтересованного друга. Я был тронут добротой мистера Роуселла, и мне ужасно хотелось рассказать ему все от начала и до конца. Но все-таки мы не настолько хорошо знакомы, чтобы я твердо знал, что могу полностью довериться ему.
Я попал в весьма щекотливое положение, которое могло быть неверно истолковано. Последние двое суток я шел по следам Дэвида По, обманывая всех и каждого на этом пути. И я отнюдь не был уверен, что сам не совершаю преступления, не торопясь поделиться с властями тем, что уже знаю или подозреваю. Мне требовалось успокоение в компании друга, а не его совет. Нет, на самом деле я очень нуждался в его совете, но не осмеливался просить об этом. Возможно, мистер Роуселл сочтет, что его долг — поставить в известность полицию. Несправедливо просить его сохранить тайну, вступая при этом в конфликт с законом.
— Ну же, мой мальчик, не сочтите за дерзость, но мне кажется, вы не в духе.
— Это все туман, сэр. Он проник в мои легкие.
— Верно, — сказал Роуселл успокаивающим тоном. — А не синяк ли я вижу на вашем виске?
— И снова я вынужден винить туман. Я оступился и ударился об перила.
— А что привело вас сюда?
Я объяснил, что меня попросили провести пару дней в Лондоне с Чарли Франтом, и мы остановились в доме его дяди, мистера Карсуолла, на Маргарет-стрит.
— Мистер Карсуолл отправил меня с одним поручением, и, поняв, что у меня есть свободное время, я решил зайти и узнать, не заняты ли вы.
— Мистер Карсуолл? Вы живете у него?
— Это ненадолго. Семейство намеревается перебраться загород через день или два.
— Без сомнения, речь идет об имении мистера Карсуолла в Глостершире. А мальчик и миссис Франт отправятся с ним?
— Полагаю, да, сэр.
Роуселл печально покачал головой.
— Мне жаль миссис Франт и ее сына. Да, помните, как в Библии говорится — как пали сильные на брани! Насколько я понимаю, у них за душой ни гроша, — мистер Роуселл открыл угловой шкаф и вытащил графин и бокалы. — Несчастливая семья. Генри Франт пустил все на ветер из-за страсти к азартным играм, как в свое время его отец и дядя. Сорок лет назад Франты считались весьма влиятельными землевладельцами и здесь, и в Ирландии.
Я внимательно посмотрел на Роуселла:
— Я и не догадывался, что у Франтов есть собственность в Ирландии.
— О да. Полагаю, поместье в Ирландии было продано самым последним, — мистер Роуселл поставил графин и бокалы на стол и на мгновение замер, поглаживая себя по животу, который, как обычно, выглядел так, словно вот-вот разорвет жилет изнутри. — Ради памяти вашей тетушки, Том, я должен предупредить вас, что репутация мистера Карсуолла небезукоризненна. Я бы не хотел, чтобы вы связывали свое будущее с этим человеком. Да, он очень богат, но деньги — это еще не все, особенно деньги, полученные таким путем, каким, по слухам, получил их мистер Карсуолл.
Я успокоился, знакомый голос мистера Роуселла унял мое волнение. Однако на полу подле стула стояла сумка Дэвида По, а в ней портсигар с ужасной находкой. Мистер Роуселл разлил вино и протянул мне бокал.
Перед тем как выпить, я сказал:
— Чарли забирают из школы. Так что мне незачем видеться с кем-то из этого семейства. Что же, у мистера Карсуолла тоже репутация игрока, как и у его партнера?
— О нет, он не столь глуп, как Франт, однако ходят слухи о темных делишках, которые Карсуолл проворачивал во время последней войны со Штатами. Доказательств нет, но совершенно очевидно, что после окончания войны он стал много богаче, чем до ее начала. Как и сам Франт.
Пару минут мы молча потягивали вино. Затем мистер Роуселл встал, подошел к окну и посмотрел на туман, густой, как взбитые сливки, и ядовитый, как углекислый газ в шахтах, — из-за него не видно было даже улицы.
— Мистер Франт некоторое время выступал как доверенное лицо Уэйвенху в Северной Америке, — сообщил Роуселл, тщательно подбирая слова. — В самом начале войны. Поле возвращения его сделали партнером в банке. Затем вследствие какой-то размолвки мистер Карсуолл изъял свой капитал.
— Эти слухи, сэр… могу я спросить — что они означают?
— Тут нет никакого секрета, это предприятие широко обсуждалось. Банк стал военным подрядчиком в Кингстоне, в Канаде, и, как говорят, поставки шли с некоторыми перебоями. Эту сплетню передавали из уст в уста, и мне не особенно нравится повторять ее, поскольку и у стен есть уши, и меня могут привлечь за клевету. И всё же. История такова, что кое-что из припасов, закупленных для наших войск, в итоге отправилось прямиком в руки американцев. Причем не только провиант. Иногда точные сведения о наших планах и расположении войск продавались по очень высокой цене.
