четырех бойцов.
— Не понимаю… — продолжал мотать головой старик.
— Да тут всё как раз предельно ясно, — советник ловко открыл одну из банок, и комнату затянуло прекрасным ароматом. — Видите? Он разделен на отсеки, и тут даже консервированный хлебушек есть! Не знаю, почему Булатов назвал это консервами, но все в восторге от таких новшеств. Казалось бы, совсем незначительная мелочь, но на этом и строится боевой дух армии. Если солдат видит, что о нем заботятся, мораль будет на высоте!
— Так… — старик некоторое время сидел и размышлял о своем, но затем в его животе заурчало. — А давай мы с тобой пообедаем?
— Позвать слугу? — не понял Гавриил.
— Зачем? Открывай консервы! — старик указал на ящик. — Булатов давно подбивал меня попробовать, но я отказывался. А сейчас, пока он не видит, вполне можно открыть парочку.
— Но какие?
— Да все открывай! — махнул рукой Император. — Надо попробовать хотя бы, чем мы солдат будем кормить.
Гавриил стал открывать одну банку за другой, и Император не заметил, как пролетело полчаса. Теперь, вместо документов, у него на столе лежало множество опустошенных банок, а он всё не мог остановиться, и опомнился лишь тогда, когда у него погнулась вилка.
— Это, вообще, нормально? — он посмотрел на всё это нагромождение банок. — Это точно консервы? Еще и компотики эти, лимонадики, морс… — старик задумался на пару минут, и всё ещё мотал головой, не веря в реальность увиденного. — Второй вопрос… Это, вообще, нормально? Что у солдата выбор больше, чем у некоторых аристократов? Им бы еще вино, или чего погорячее консервировать начали!
— Кхм… — вежливо покашлял Гавриил. — Вообще-то, в заявках было и вино, и кое-что покрепче, а Булатов согласился на поставки. Но мы не одобрили. Правда, один генерал чуть ли не драться полез, когда узнал об отказе.
— Смоленко?
— Смоленко… — вздохнул советник.
— Ну и правильно, у него государственный запрет еще на восемь лет на употребление алкоголя, — кивнул Император. — Он пока нужен Империи трезвым.
Старик снова осмотрел все эти причудливые банки, оценил, насколько удобно они открываются, да и продукты тоже пришлись ему по вкусу.
— Так, ладно! — вздохнул Император. — Как минимум, морально я готов. Зачем ты принес сюда артиллерийские снаряды? — он указал на дно ящика, где лежали четыре стандартных имперских, обычных с виду, снаряда.
— О, мы тоже долго думали, зачем всё это, — усмехнулся сытый советник.
— И смогли понять?
— Нет! — помотал он головой. — Пришлось снова спрашивать у людей Булатова, зачем нам эти снаряды. — Советник выудил из ящика один из них, и стал откручивать боевую часть. А вскоре Император понял, что это на самом деле термос, а не снаряд вовсе! — Они предназначены для всего батальона. Когда содержимое двух-трех снарядов вываливается в общий котел, можно получить готовое блюдо, — он указал на нанесенные сбоку крупные белые цифры. — Вот здесь маркировка, а в ящике лежит инструкция.
Император развернул смятую бумажку, и пробежался по ней глазами.
— Ничего не понимаю… Девяносто два плюс семьдесят — равняется плов? Это же какой-то бред! — он поднял взгляд на мужчину, а тот рассмеялся.
— Всё так и есть! Если содержимое снаряда с маркировкой девяносто два смешать с содержимым семидесятого, и правда получается плов! Никто не понял, почему и как, но так и есть. Зато смотрите, сколько получается вариантов блюд! — он развернул листочек, и Император понял, что у него перед глазами была лишь первая страница.
— Ладно, а почему тогда такая форма банки? — Император забрал снаряд и подбросил на руке. — Весит почти, как настоящий.
— Я вам больше скажу, он весит, как настоящий, с погрешностью до половины грамма! — воскликнул Гавриил. — Сначала мы думали, что такая форма нужна для отвлечения внимания противника. Поели солдаты, сложили тару в сторону, но так, чтобы было видно. И враг будет впустую расходовать свой боевой потенциал, пытаясь взорвать эти снаряды.
— Сдается мне, ваши догадки оказались неверны?
— Лишь отчасти, — помотал головой советник. — Потом мы спросили у людей Булатова, и они рассказали, — мужчина замялся на пару секунд, не решаясь рассказывать Императору этот бред.
— Он что, предлагает стрелять тушенкой по своим, да? — старик вздохнул настолько тяжело, что грустно стало даже гусю, который сидел в углу комнаты.
— Он не предлагает, а настаивает! — обреченно проговорил Гавриил. — По словам его людей, пища в этом снаряде нагреется в момент столкновения с землей. А из его части, при необходимости, будет выходить дым, для простоты обнаружения. Остается только откопать и разложить содержимое по тарелкам.
— И вы уже испытывали?
— Не успели…
На некоторое время у Императора закончились вопросы, и комната снова погрузилась в тишину. Но спустя еще минут десять советник всё же решил кое-что подметить.
— Ваше Величество!
— М? — кивнул старик.
— Вы уже третью банку доедаете… — указал он на раскрытый снаряд.
— Знаю, — согласился Император.
— И что думаете… по поводу всего этого?
— Думаю… — старик положил вилку и внимательно посмотрел на Гавриила. — Хорошо, что Булатов в политику не пошел.
— Вы не один такой, — рассмеялся советник.
— Ты тоже так думаешь, да?
— Почти… Но, например, полк горных егерей всем составом празднует каждый новый день, и восхваляют Вселенную, что Булатов до сих пор не обратил на них внимания, — усмехнулся советник, вспомнив те испуганные глаза бывалых вояк. И их коней тоже.
— А что с конями?
— Да егеря боятся, что Булатов сделает из них таких же корги, и скажет, что так удобнее и быстрее.
Мужчина хотел рассказать еще пару историй, но у Императора зазвонил телефон.
— Смотри, Булатов! — помотал головой старик и тяжело вздохнул.
— Намечается тяжелый разговор? — поинтересовался советник. — Могу подождать снаружи.
— Ни к чему, — махнул рукой Император. — Просто… Я не могу понять, почему он так спокойно звонит самому Императору? Будто как себе домой. Захотел — позвонил, не захотел — не будет даже отвечать на мои звонки, — он снова тяжело вздохнул и нажал на зеленую кнопку. — Слушаю… Да? В смысле? Разведданные? Что-то важное? — на пару секунд старик замолк, и внимательно
