Бабушка уже стояла у входа с чемоданчиком.
— Давай быстрее, моя подруга нас приютит, — осеклась на полуслове бабушка, заметив мое состояние.
Ее морщинистое, но такое родное и доброе лицо озарила печальная улыбка. Она посмотрела на меня со слезами на глазах, но они были наполнены не жалостью, а гордостью. И пониманием.
— Я… Я должен идти, ба… — еле вырываются слова.
— Не надо слов, дорогой. Я знаю… — всхлипывает она. — Ты так похож на них…
От ее слов ком встал в горле. И я забыл как дышать.
— Они бы гордились тобой, так же сильно как горжусь я, — она взмахом палочки достала из чемодана сумочку и дала мне кошелек. — Тебе пригодится. И береги себя, ладно? Хорошо питайся…
У меня у самого выступили слезы. Обняв ее и сказав «Спасибо», я покинул свой дом. Я даже думать не хотел, насколько ей было тяжело. Отпустить на войну сначала сына, потом внука. Я не хотел об этом думать, потому что боялся, что могу передумать.
Я точно не знал, что я собирался делать. Я знал лишь то, что настали темные времена. Вытащив монету, я посылал сообщения раз за разом, но никто не отвечал. Неужели, все просто приняли предложение Волдеморта?! Не верилось мне. Не хотелось верить. Неужели они так просто спустят с рук, что Гарри убили?! Погодите… Если Гарри нет, то нет и Рона с Гермионой… От последнего открытия мне стало невыносимо больно. Теперь понятно, почему никто не отвечает — просто некому.
Я оказался в косом переулке. Изменения можно было заметить с первого взгляда — людей было мало абсолютно везде и какая-то мрачная атмосфера царила в воздухе. Атмосфера страха и недоверия. Прогуливаясь по знакомым улицам словно потерявшийся котенок, я добрался до местного бара. За стойкой стоял старик. Проверив свои карманы насчет денег, которые дала бабушка, я подошел к нему.
— Эм… З-здравствуйте, можно у вас снять комнату?
— Конечно! — он отвернулся и крикнул на весь бар. — Линдси! Какие комнаты свободны?
— С четвертого по седьмой! — раздался где-то сверху женский голос.
— Слышал, парень?
— Д-да, я хочу снять одну.
— На сколько дней?
Самый простой вопрос застал меня врасплох.
— Н-на неделю. Да, на неделю, — старик посчитал что-то в уме и выставил счет. Получив в руки нужную сумму, он протянул мне железный увесистый ключ.
— Что ж, добро пожаловать. У нас, конечно, не люкс, но жить можно. Главное никто не побеспокоит.
Думаю, бармен повторял данную фразу каждому посетителю.
Комнаты в Дырявом котле располагались на втором этаже заведения. В узком коридоре деревянный и старый пол каждый раз мерзко скрипел под моими туфлями. Так, номер пять, это здесь. Ключ с размером в мою ладонь не особо гладко вошел в скважину. С некоторыми усилиями наконец-то получилось ее открыть. Комната представляла собой небольшое помещение с размером чуть больше чердака. Здесь имелось всего-ничего: койка, шкафчик, тумбочка и пожалуй все. Вот почему оно обошлось столь дешево. Да и постояльцы здесь под стать заведению. Хозяин паба успел предупредить, что лучше свои вещи держать при себе.
Поставив сумку на стул, я рухнул на кровать. В голове никаких идей. Мои глаза тупо уставились на пол. Ничего на ум не приходило. «Что делать?», — казалось бы простой вопрос, но ответа не было. Никаких.
Лежа на кровати, я вспоминал свои школьные дни. Не сказать, что они были все идеальны. Как я уже говорил, я не отличался особыми талантами. И можно сказать неуклюжим, я это всегда понимал. Самым ярким воспоминанием, пожалуй, был святочный бал. Как же я тогда не облажался, до сих пор не верится! А еще первый курс — не самый приятный. Рука невольно зачесалась, будто намекая мне о пережитом. И самое лучшее — уроки в «выручай комнате». Еще битва в отделе тайн. Да уж, как мы тогда пошли за Гарри прямо в гущу опасных событий. НО. Это было правильно. Кто-то должен был действовать. И я ждал встречи с ними в Хогвартсе, но их нет. Помнится, за эти каникулы я, наверное, сто раз проверял волшебный галеон: вдруг Гарри объявит сбор Отряда? На такой ноте я и уснул.
Проснувшись где-то под вечер, я спустился вниз. Тот же старик весело подмигнул мне и предложил медовое пиво с грибной похлебкой. Я отказываться не стал. Галдеж стал немного громче. Народу было заметно больше. Но все вели себя как-то тихо и осторожно. По редким обрывкам из разговора я узнал, что в Министерстве черт знает что творится. Зато по улицам уже ходили отряды и патрули так называемых ищеек. И все в один ряд твердили, лучше не попадаться им на глаза.
Отправляя в рот ложку похлебки, я сидел и осматривался. Я вглядывался в людей и видел на их лицах то же, что и у меня — никакой надежды на завтрашний день. Все чувствовали что, что-то незримо меняется и отнюдь не в хорошую сторону. Иногда проскальзывали слова о страшных деяниях, мол люди начали пропадать в большом количестве.
В конце ужина в паб вошел курьер. Молодой конопатый парнишка поставил кипу газет и листовок на стойку рядом с кассой бара. Старик бармен явно знал парнишку и буднично поприветствовал его. Покопавшись у себя, бросил парнишке оплату. Отсалютовав, тот поспешно покинул заведение.
— Слышь, парень, — обратился ко мне бармен. — Не хочешь? Свежий номер «пророка».
— Но сегодня же воскресенье… — не понял я, ведь новый выпуск выходил по понедельникам.
— Аха! — издал он радостный восклик. — Ты понюхай! Это свежий, только из машинки.
— Том, оставь мне один! — раздались крики с других столиков.
— И мне!
— Да!
Оказывается, его зовут Том и он покупал газету в минуту выхода, сразу из-под станка как говорится. Он упомянул, что у него свой человек в издательстве и он за определенную сумму делился с ним несколькими экземплярами. Старик оказался уж слишком болтливым, если видел, что его кто-то внимательно слушает, что я и делал. Для чего покупать газету по завышенной цене я не понял. Если он так и так окажется на лавках завтра утром по нормальной цене.
Получив от меня отказ, он демонстративно отстранился и раскрыв первый лист газеты, читал его перед моим лицом очень долго, не перелистывая. Видимо, он хотел этим что-то добиться, но я не был настроен для чтивы. Как только он убрал газету в сторонку, я заметил на главной странице знакомое лицо — лицо профессора Снейпа. Невольно меня охватил холодок, я попытался вспомнить урок профессора Люпина — вышло не очень. Заголовок газеты гласил: «Новый
