этого не понимать.
— Просто ответь... — прошу его, утопая в удовольствии и стараясь хотя бы немного самообладания сохранить.
Вадим двигает пальцем медленно, возвращается к моим губам, в них произносит:
— Нет. Из присутствовавших в том зале я трахаю только тебя.
Во мне ритмично движется его палец. Второй обостряет ощущения, лаская снаружи, но слишком пошлыми кажутся именно слова.
Я снова выгибаюсь и стону, закусив губу. Дрожу в нетерпении, когда Вадим отрывается и тянется к тумбочке. Раскатывает по напряженному члену презерватив, стоя надо мной на коленях.
Я свои не свожу.
Он хочет смотреть — пусть смотрит, мне приятно.
Мужские руки перехватывают мои, когда я снова тянусь к его груди.
Вадим опускается сверху, заведя их мне за голову.
Я чувствую давление головки на вход. Жду толчка с невероятным предвкушением.
— Дальше будет не слишком нежно. Прости... - Мужская угроза кажется мне слишком сладкой. Я киваю. Не просто готова — сама тоже хочу срыва крыши.
Сумасшедшей остроты.
— Почему? — спрашиваю просто потому что вместо мозгов сейчас — кисель. Страх получить плохой ответ напрочь атрофирован.
Член скользит в меня, как по маслу. Наполняет до предела. Я приоткрываю рот, выдыхая стон в мужские губы.
— Потому что сдохнуть можно, как тебя хочу.
Наверное, чего-то такого стоило бы ожидать, но к его ответу я оказываюсь не готова. На глаза наворачиваются слезы. Вадим делает движение бедрами назад и резко снова толкается, запечатывая рот поцелуем.
Делает одно за другим агрессивные движение, распространяя вместе с током крови по организму зверское удовольствие.
Глава 25. Вадим
Я ловлю себя на том, что любуюсь спящей Марьяной в свете восходящего солнца, которое проникло через окно в спальню. Она выглядит мило и беззащитно. И мне не нравится, какие чувства внутри она во мне вызывает. Вся постель пропиталась ароматом этой женщины. Греховным и сладким.
Я пробираюсь рукой под одеяло, накрываю ее упругую грудь. Марьяна уснула всего несколько часов назад, поэтому действую осторожно, чтобы не разбудить ее.
Отключаю на телефоне будильник, еще несколько минут позволяю себе быть оторванным от реальности, а потом встаю с постели.
Открываю дверь и в ноги тут же бросается обиженный Марсель, которого не пригласили в спальню.
— Тихо, — беру его на руки, чтобы не шумел. Насыпаю в миску корм, во вторую доливаю воды. Довольный пес быстро забывает об обидах. — Через десять минут пойдем гулять, — обещаю ему и иду в душ.
Быстро ополаскиваюсь под прохладной водой, чтобы прийти в себя, потом достаю из шкафа спортивный костюм, беру поводок и выхожу из квартиры с Марселем.
Перед дверью в соседнюю квартиру замираю. Может, стоило и Лею выгулять, вряд ли ее хозяйка проснется до обеда. Потом решаю, что соседская собака не моя забота, пусть сама разбирается со своей породистой сучкой.
Быстро дойдя до места выгула собак сажусь на скамейку и проверяю свое расписание на сегодня. Отменять нечего, значит, в офисе нужно быть к девяти утра.
Придется оставить спящую красавицу в своей квартире одну, чего бы мне делать не хотелось.
По пути домой собираюсь заглянуть в кофейню на первом этаже и купить круассан, который так обожает Марьяна, но еще слишком рано и все закрыто. Приходится знатно попотеть, чтобы найти на районе хотя бы одно работающее заведение в такое время.
Возвращаюсь с двумя стаканчиками кофе, стараюсь не шуметь в квартире, но тут из спальни доносится телефонный звонок, а через несколько секунд слышу заспанный голос принцессы.
— Алло? Кто? О, Станислав! Нет-нет, не спала, доброе утро, — в одно мгновенье Марьяна превращается в человека, который судя по интонациям голоса проспал десять часов и выпил литр кофе.
Кто вообще такой Стас? Я подхожу ближе к спальне. Приоткрываю дверь, она меня не замечает, настолько увлечена разговором. Улыбается и поддакивает.
— Конечно, тогда в «Парадиз» в четыре. Не могу дождаться нашей встречи. Да. Спасибо. До встречи.
Телефон ложится на подушку, а с лица Марьяны так и не сходит это дурноватое выражение лица. Я с силой сжимаю чертов кофе. Хочется со всей дури запустить стакан в стену. Подавляю в себе это желание, как и непонятно откуда взявшуюся злость.
— С кем разговаривала? — спрашиваю, как ни в чем ни бывало. Словно это не мне хочется броситься проверять входящие в ее телефоне, а еще лучше вмазать тому самому Стасу.
Марьяна вздрагивает, поворачивает ко мне голову. Удивляется так, словно это я в ее доме и постели сейчас нахожусь, а не наоборот.
Хлопает несколько раз своими длиннющими ресницами и как то уж слишком наигранно произносит:
— Да так, никто.
И сразу же переводит тему:
— 0, тебе на работу уже, наверное, пора, я пойду тогда к себе, — она выскакивает из постели, запоздало вспомнив, что полностью обнаженная.
Застывает рядом с кроватью, прикрывает рукой грудь. Краснеет вся от смущения.
Глаза ее по сторонам бегают. А у меня в штанах сразу же тесно становится от одного взгляда на нее. Ноги стройные, длинный. Грудь полная, с ареолами персикового цвета. Губы припухшие, искусанные.
Воздуха враз как-то не хватает и в квартире жарко становится. Хочется к черту послать работу и еще на часок задержаться здесь с ней, но между работой и сексом с Марьяной сейчас стоит какой-то Стас.
С ним она тоже трахается?
Я делаю несколько шагов к шкафу, достаю оттуда свою футболку и бросаю ей.
Марьяна ловит ее, быстро натягивает на себя. Ведет себя так, словно это не она вчера так откровенно стонала и изгибалась подо мной, прося добавки.
Она проходит мимо меня, покидая спальню.
— Спешишь куда-то? — спрашиваю, наблюдая за тем, как резкими движениями она по спальне собирает свою одежду.
Марьяна замирает, распрямляется, поднимает на меня взгляд.
— А мы что встречаемся, что я должна перед тобой отчитываться? — спрашивает медленно, сощуривается и усмехается.
— И ты, и я в процессе развода. После такого еще лет десять не захочется никаких отношений, правда? Думаю, ты меня понимаешь, как никто другой. Так что мы всего лишь соседи с привилегиями.
— Тогда не задавай ненужный вопросов, — недовольно фыркает она, словно ожидала от меня другого ответа.
Марьяна натягивает на себя штаны и махнув на прощанье рукой идет к входной двери.
— Марьяна, — зову ее и та тормозит.
— Да? — оборачивается, прикусывая губу. Почему-то нервничает.
— Ты телефон свой
