степняк оружие. К тому же, у него был короткий меч.
– Я первый, – прошептал Эгрегий.
– Нет, ты должен дойти до дома.
Говорили они на гирцийском, смысл их слов не укрылся от степняка. Он вздохнул и выудил украшение: перевитую змею, больше похожую на спутанный клубок. Эгрегий узнал символ, хотя десятки лет не видел ничего подобного.
– Идемте, – повторил степняк, пряча амулет.
Эгрегий кивнул, и, заметив непонимание на лице Хенельги, объяснил:
– Он жрец. А это место – храм. С ним мы вправе войти.
– Но зачем?
– Надеюсь, он не намеревается оставить нас здесь на постоянку.
Гнилую речку пересекли по ветхому мосту. Выглядел он так, словно был возведен сотни лет назад. Некоторые доски отсутствовали, в настиле зияли дыры, через которые видна ленивая, белесая вода.
Вблизи видно, что мост поддерживается в исправном состоянии. Иначе строение не пережило бы зиму. Так же и поселение. Оно притворяется древними развалинами, чтобы обмануть грабителей. Странники не решатся ночевать за частоколом брошенного селения из опасения перед духами.
По лестнице в склоне люди поднялись в поселение. Жухлая растительность росла вокруг, цепляясь тоненькими корнями за бесплодную почву. По пути наверх, степняк бормотал слова, должные утихомирить духов и отворить дверь в храм. Он бросал по пути перья, обрывки заячьей шкурки. Ветер подхватывал подношение и разбрасывал по склону.
Весь склон усеян перьями, костями и истлевшими трупиками животных. От этого зрелища по спине пробегали мурашки.
Не знающие об истинном назначении храма не решатся сюда подняться.
За покосившимся частоколом затаилось селение. В могильных холмиках, оставшихся на месте построек, жили степные духи – вечно голодные и злые. Словно псы или шакалы, привлеченные человеком в одно место.
Их здесь кормили, чтобы они не выходили наружу. Не разносили мор, засуху и пожары по степи, чтобы не страдали пастбища и стада от ненасытных духов.
Трава тут не росла, лишь сухие стебли, сцепившиеся в шары, носились по улицам города. Казалось, что дома расположены без всякого плана. Только казалось. Планировка была, улицы вытянуты спицами, сходящимися на одной оси – центре поселения.
Там в низине, в центре осыпающихся песчано-глинистых склонов воткнут меч.
Трое людей дошли до центра поселения и увидели яму. Меч оказался там, где и должен был быть. Наполовину засыпанный песком и золотым мусором. Деревянный черенок эфеса потрескался, а металл не пострадал. Заточенное с одной стороны лезвие блестело позолотой, лунная гарда покрыта темным серебром. В каплевидном навершии блестел алый камень, словно глаз. Под немигающим взглядом люди чувствовали себя неуютно. В древнем оружие чувствовалась сила, заточенный в нем жадный дух.
– Бросайте туда, – приказал степняк.
Хенельга и Эгрегий высыпали трофеи в яму. Драгоценный лом посыпался в яму, где его тут же утянул песок на самое дно.
Иные варвары бросают золото в озера, болота, здешним приходится доверяться земле.
– Теперь сами туда.
– Да вот еще! Мы не собираемся служить твоим духам.
В руках степняка оказался лук.
– Вы не понимаете, это великая честь для иноземцев.
Его взгляд бесстрастен, в голосе нет угрозы. Лук ему нужен, чтобы завершить ритуал.
– Ваши души будут служить хозяевам земли, а тела станут пищей для сотен животных.
Он указал на мышиный след, что начинался от ямы.
– Это лучше, чем умереть на земле белых мореходов. Они живут между двумя царствами, беря взаймы у духов двух миров. Они чужаки и на земле, и на воде. Вы же станете частью благородной земли. Ступайте вниз.
За все время это была самая длинная речь, что слышали Хенельга и Эгрегий.
– Не выйдет, – покачала головой женщина. – Ты лишь оскорбишь своих покровителей, впустив нас в их царство.
Спокойный тон удивил степняка, но лук он не убирал.
– Мы принадлежим силам древнее, чем твоя степь, – заговорил Эгрегий, уловив идею.
– Что может быть древнее? Боги мореходов не властны здесь.
– Позволь мне доказать тебе, что мой Хозяин древнее твоих покровителей.
Степняк кивнул, убрал лук.
Хенельга знала, что искать. Благо, отец, братья и наставник Карник научили ее видеть в суть вещей. Чтобы доказать свою правоту ей потребуется время и что-то вроде молотка.
– Тебе нужна помощь? – спросил Эгрегий.
– Нет. Я ближе к истине, чем ты.
Эгрегий не понимал, что задумала подруга. Она удалилась на северную сторону поселения, где глинистые склоны робко подступали к меловым. Белая спина холма привлекла ее внимание еще на пути сюда. Женщина знала, что искать, не сомневалась, что найдет доказательства присутствия Мефона здесь.
Его власть простирается не только на моря. Степняк этого не понимает.
Мужчины остались в искусственном поселении, ставать лагерем в котором они не осмеливались. Варвар и Эгрегий сидели возле ямы, в которой песок медленно поглощал принесенные дары. Белые песчинки отражали свет солнца, затмевая блеск благородных металлов.
Люди испытывали голод, но не осмеливались развести костер в доме духов. Храм степняков не походил на подобные сооружения у цивилизованных народов, и все же это священное место. Просто вместо мрамора и кирпича был песок и глина. Степные духи не боялись дождей, потому не прятались от непогоды под крышей.
Лишь ветер беспокойно носился по пыльным улицам, раздражая духов, не имеющих над ним власти. Этот ветер пришел с западных гор, сотворен силами более могучими. Он будет нестись над степным простором, пока не рухнет в пропасть над морем.
Весь мир поделен между могучими силами, а люди приспосабливаются к их капризам.
Есть древние силы, они глухи к мольбам человека. Настолько могучие божества редко являются людям, забывающим об их существовании.
Кажется, что их власть развеялась, отступила в темные глубины, где проживают диковинные существа. Люди могут закрепить реальность, вонзив клинок из благородного металла в тело земли, но древние силы сметут этот жалкий алтарь, если будет на то их воля.
Хенельга знала эту истину, знали ее наставники. Даже Виал знает об этом, потому он не страшится, видя бескрайнюю пустыню. Ведь в этой бесконечной, с виду безжизненной пустоши обитают духи
