— наборный паркет, хрустальная люстра, прилавки из полированного дерева. Пузырьки всех калибров с разноцветными жидкостями сверкали на прилавках, как драгоценности.
Парень моих лет, одетый в тёмно-зелёную ливрею, расставлял на стеклянной этажерке аккуратные мешочки, перевязанные шёлковыми шнурками.
За прилавком стоял сухопарый дядька с моноклем в глазу.
— Здрасьте, — сказал я. — Господин фон Цвейберг, полагаю?
— Истинно так, господин Давыдов, — фон Цвейберг, в отличие от Лангена, говорил без малейшего акцента. — Чем могу быть полезен?
— Разве мы с вами знакомы?
— Помилуйте, ваше сиятельство. Кто же не знает знаменитого графа-охотника? Ваше имя известно каждому в этом городе, от уличных бродяг до аристократов из Благородного Собрания. Я не исключение, разумеется.
— Ясно. Мне нужна валерьянка.
— Сию секунду-с. Капли или тёртый корень?
— Капли.
— Принеси, — кивнул фон Цвейберг парню. Тот положил мешочек, который пристраивал на этажерке, и скрылся за неприметной дверцей.
— Не желаете ли приобрести что-то для решения своих профессиональных вопросов?
— Для решения профессиональных вопросов? — заинтересовался я. — И что же вы мне можете предложить?
— О, всё, что вам будет угодно. Святая вода в любых объёмах, в удобной упаковке, чертополох, полынь, крапива…
— Бр-р, — я помотал головой. — Ну, святая вода — понятно, тут вопросов нет. А чертополох и прочая ерунда мне зачем?
— Ну, как же! — фон Цвейберг всплеснул руками и вышел из-за прилавка. — Чертополох — даже по названию понятно, для чего нужен.
— Э-э-э… Полошить чертей?
— Совершенно верно! — фон Цвейберг указал на мешочки, которые расставлял на этажерке помощник. — Одно из самых сильных средств. Считается, что более всего чёрт боится ладана, но это не совсем так. Ладан хорошо работает в закрытом пространстве. И если вам нужно изгнать чёрта из какого-то помещения — да, ничего лучше ладана пока не придумали. А чертополох вы можете использовать где угодно, в любой обстановке. И от чертополоха чёрт не бежит. Он от него именно что полошится. Грубо говоря, дуреет. У него нарушается речь, чёрт спотыкается, забывает, о чём начал говорить, и всё такое прочее…
— Дезориентация, что ли? Как у пьяного?
— Да-да, именно! Вот, рекомендую. — Фон Цвейберг взял в руки один из мешочков. — Свежайший, этого года! Собран на заре Духова дня, в тот же день высушен. Состояние идеальное!
— А он от времени силу теряет, что ли?
— К сожалению. Чем старше высушенные листья, тем слабее они действуют. Месяц назад я бы, пожалуй, и предлагать чертополох вам не стал. Но сейчас — это именно то, что нужно.
Вернулся из подсобки помощник и поставил на прилавок бумажный пакет со стеклянным пузырьком.
— Вот, пожалуйста.
— Спасибо, — сказал я. — Ну и — уговорили. Дайте вашего знаменитого чертополоха.
Я вспомнил, что когда-то Марфа, ещё будучи почти русалкой, говорила, что леший не любит чертополоха. Значит, аптекарь как минимум не совсем звездит. Леший, видать, тот ещё чертила.
Из аптеки я вышел счастливым обладателем пузырька валерианы и упаковки высушенных листов чертополоха. Место годное, запомню, мало ли, когда пригодится. Осталось только разобраться, как именно применять чертополох против чёрта. «Э, чёрт, косяк пыхнешь?» Не, вряд ли прокатит. Поджечь в какой-нибудь металлической миске? Ну, как вариант. Однако это опять же расчёт на то, что мы с ним в помещении сойдёмся. Не таскать же миску с собой везде и всюду. Я в многодневные походы не очень-то люблю, предпочитаю решать вопросы быстро и эффективно, так что даже котелка с собой ещё ни разу не носил. Да и нет у меня того котелка. И нафиг бы он мне не нужен был.
Ладно. Об этом я ещё успею подумать. А вообще… Может быть, думать об этом нужно и не мне?
* * *
— Какой насыщенной жизнью вы живёте, — заметил Дубовицкий, раскурив неизменную сигару.
Я только руками развёл. Что тут скажешь? Живём один раз, чего зря время тратить.
— В следующий раз придёте спрашивать, как убить Кащея Бессмертного?
— Это я и сам знаю. Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце…
— Чему ещё я могу вас научить! — усмехнулся Дубовицкий.
— Чёрта как убить — не очень понятно. Не настолько раскрученный персонаж, как Кащей. Нароете что-нибудь?
Дубовицкий вздохнул, вынул изо рта сигару и посмотрел на огонёк.
— Ну… Для начала вынужден напомнить, что материалы, с которыми я имею дело, это не инструкции по уничтожению нечистой силы. Все эти байки ходят среди людей, которые так высоко не метят. Почему бы вам не поговорить с собратьями охотниками? Если водяной или леший — это экзотика, то с чертями, если не ошибаюсь, ваш брат имеет дело время от времени?
— Имеет. Но как-то так случилось, что в ближайшем окружении таковых у меня не ощущается. Все только стращают. Как, мол, плохо, Владимир, что чёрт тебя убить хочет, зря ты его разозлил. А ещё в Пекло идти собираются. Некоторые… — вспомнил я про Земляну. — Там-то, говорят, ещё и не такое творится.
— Если вы под Пеклом понимаете Европу, то да, — грустно вздохнул Дубовицкий. — Их подвела раздробленность, неумение и нежелание объединяться против общего врага. Каждый сам за себя — и вот результат. Впрочем, справедливости ради, у них и твари пострашнее наших. Драконы, к примеру…
— А у нас Змей Горыныч.
— Горыныч лишь стережёт мост на ту сторону. А драконы там города атакуют. Послушали бы вы рассказы наших немцев, того же Брейгеля или фон Цвейберга, аптекаря…
— Угу, я как раз от него.
— Насколько знаю, оба оказались в наших краях детьми, их родители оттуда бежали. Они мало что запомнили, но того, что запомнили, им уж точно хватит вспоминать на всю оставшуюся жизнь.
— Ладно. К нашим баранам. Поищете информацию про чёрта?
— Поищу, конечно. Тем более что я, вроде как, вам обязан…
— Как прошла сделка с Салтыковым?
— Благополучно, спасибо. Условия совершенно не обременительные.
— Когда могу подойти?
— Ну… Приходите, например, послезавтра. Постараюсь найти какую-нибудь информацию.
Пожав на прощание руку Дубовицкому, я вышел из Благородного собрания, но направился отнюдь не домой, куда тянуло сердце. Направился я в оплот.
— Ну что, Прохор, — сказал я, войдя в помещение. — Давай, колись.
— Чего колись?
— Того колись. Кто чёрта убивал?
Прохор фыркнул.
— Послушать враки —
