ведь на самом деле не будет по мне скучать, правда? Жизнь пойдет своим чередом. Жизнь всегда продолжается. Я уверена, что неплохо устроюсь где-нибудь в другом месте. Меня никогда не найдут – ни Марк, ни наши общие друзья, ни те люди, ни полиция. Не найдут ни меня, ни денег, ни нашего ребенка, который еще не появился на свет.
В том-то и загвоздка. Марк. Наша жизнь. Все, что нас связывает. Когда думаю о нем, я словно таю в лучах солнца. Марк. Единственная ниточка, соединяющая меня с прошлым. С жизнью, которую я могу сбросить подобно змее, сбрасывающей старую кожу. Марк, наше будущее, ребенок. Мы сможем измениться вместе, верно? И вместе пойдем дальше.
Матери не сбегают. Жены не сбегают. Если нет уважительных причин.
Марк – все, что у меня есть. Зачем мне его бросать? Если и бежать, то вместе. Втроем. Моя рука опускается на живот. Там спрятано то, ради чего стоит бороться. Я крепко зажмуриваю глаза; я стараюсь ради нашего будущего, ради нас, ради нашей семьи, которую я выращиваю из собственной плоти и крови. Скоро я расскажу Марку. А пока мне нравится так. Нас только двое, я и мой невидимый пассажир, и пусть это продлится чуть подольше. Когда все будет позади, открою свой секрет. Когда будет безопасно. Сжимаю ручки сумки до побелевших костяшек, двери разъезжаются, и я, прошагав через огромный вестибюль, выхожу в сентябрьскую прохладу.
* * *
Все оказывается значительно проще, чем я предполагала. Танги встречает меня у входа в банк и представляет Матильде, миниатюрной брюнетке с собранными в идеальный пучок волосами, которая сегодня займется моим счетом. Она вежливо и профессионально объясняет мне порядок размещения депозита в их банке.
Когда я передаю ей сумку с деньгами, меня пронзает чувство вины, хотя мы уже удалились в отдельную комнату для клиентов и нас никто не видит. Матильда берет сумку, не моргнув глазом. Мне нечего стыдиться. С таким же успехом я могла бы передать пакет с вещами приемщице в химчистке – совершенно никаких эмоций. Правое плечо девушки чуть опускается под весом сумки. Обычное дело.
– Минутку, – вежливо кивает она и выходит из комнаты.
Понесла деньги пересчитывать. Разве не забавно, что в мире электронного банкинга и постоянно развивающихся технологий бумажные купюры все еще требуют ручного пересчета? Ну, не совсем ручного, машинного, но вы меня поняли. Пачки хрустящих банкнот будут загружать в машинку, одну за другой, пока не получат финальное число: миллион долларов. Может, у них даже есть специальный сотрудник, чья работа заключается в том, чтобы загружать бумажные деньги в счетные машинки.
Я сижу в одиночестве. Жду. В голову лезут всякие дурацкие мысли. Вдруг банкноты помечены и по ним можно узнать о какой-то незаконной деятельности – мелькает у меня в голове. Полиция, другие государственные органы, да кто угодно на самом деле мог пометить банкноты, либо промаркировав их краской или штампами, либо записав последовательность серийных номеров. Естественно, я читала об этом в интернете. И проверяла номера.
На самом деле я уверена, что банкноты не помечены. Пассажиры самолета ни за что не взяли бы с собой помеченные полицией деньги. Они определенно знали, что делали. Пусть они не разбирались в летном деле, но в бизнесе знали толк.
Нет, они, конечно, могли пометить деньги сами, если бы хотели их отследить. Только зачем? Ведь погибшие не знали, что мы их найдем и решим забрать.
Порой мне приходится останавливаться и напоминать себе, что люди из самолета не были ясновидящими и не предполагали подобного развития событий. То, что произошло с ними, а затем с нами, – случайность. Они не знали, что разобьются, а мы найдем сумку. Такое невозможно предвидеть и угадать. Деньги не помечены, за ними никто не придет. Нас не будут искать.
Возвращается Матильда и кладет аккуратно сложенную пустую сумку рядом с не успевшими остыть после принтера листами бумаги. Она протягивает мне ручку. Я нахожу в крайней слева колонке число: $1 000 000 USD – вклад наличными деньгами – и подписываю договор.
Мы устанавливаем ежемесячный платеж, который должен поступать на мой британский бизнес-счет. Швейцарский банк будет каждый месяц перечислять мне фиксированную сумму от имени подставной компании. В налоговой декларации я обозначу ее как оплату за частные консультации по видеосъемкам. Потом, когда потребуются более значительные суммы для выплаты ипотеки и прочего, мы будем переводить их частями и назовем комиссионными за проект. Состряпаем какие-нибудь счета от подставной компании, например арабской. Все будет выглядеть так, словно кто-то переводит крупные суммы денег через швейцарский счет, чтобы оплатить британской документалистке проекты короткометражек. Не беспокойтесь, положенные налоги я заплачу. И квитанции сохраню. Я буду очень аккуратной, честно. Корреспонденция будет направляться в частный почтовый ящик, оформленный здесь же, в банке. Матильда вручает мне два ключика от этого ящика.
После гораздо меньшего количества формальностей, чем можно было ожидать, учитывая размер вклада, работница банка возвращает на место шариковую ручку «Монблан» и улыбается. Дело сделано.
Мы пожимаем друг другу руки. Я миллионерша. Выражение «надежно, как в швейцарском банке» обрело для меня новый смысл.
Направляюсь к машине, сияя от успеха и чувствуя фантастическую легкость. Информация о номерном счете, пароль и ключи спрятаны в клатч.
Когда я выхожу из банка и спускаюсь по каменной лестнице к «мерседесу», по краю моего сознания порхает, словно невесомая бабочка, то и дело попадающая в поле зрения, мысль: «Не садись в машину. Не возвращайся в отель. Никогда».
Я не знаю, откуда берутся такие мысли. Откуда-то глубоко изнутри. Из рептильного мозга [34]. Из лимбической системы, из той эгоистичной части сознания, которая умеет только хотеть, не желая делиться. Наши инстинкты, наше подсознание предлагают нам свою первобытную мудрость. Рептилии – не стадные животные. Люди по своей природе – стадные. И все же я ощущаю мощный позыв бросить все и сбежать. Забрать то, что мне не принадлежит.
Я представляю, как расхаживает взад-вперед по номеру Марк, нетерпеливо поглядывая на часы, подходя к окну, выглядывая на улицу. На Женеву спускаются сумерки, темнеет, загораются фонари, а меня все нет. Что, если я не вернусь?
С такими деньгами могу отправиться куда душа пожелает, заняться чем захочу. Я останавливаюсь на ступенях. Я свободна. Могу стать кем угодно. У меня есть средства. Я зашла так далеко, зачем останавливаться? Меня ждут тысячи вариантов будущего. Прекрасная жизнь где-то в новом месте. Новизна. Приключения. Бездна возможностей. Умопомрачительная свобода. А на противоположной стороне дороги стоит машина.
У меня есть выбор.
