– На днях дам я тебе наводку, и отдавай приказ. Думаю, что, чем раньше мы легализуем своих людей за бугром и развернемся, тем быстрее будет отдача и для государства, как говорится, и для человека. Так что с богом!
– Еще… мои люди подобрали на твой выбор несколько замков и вилл. Теперь дело только за тобой. Может, посмотришь?
– На твое усмотрение. Ты ведь все в лучшем виде сделаешь, я знаю!
– Хорошо, тогда в Баварии… Не поверишь! – возбужденно сказал Толмачев-младший, протягивая ему цветную фотографию старинного замка с тяжелыми каменными стенами, уходящими в вышину, и грозными бойницами. – Эта крепость продается за одну дойчмарку, каково?! Но, разумеется, на определенных условиях…
– Разумно! – пожал плечами Павел Иванович. – В ремонт этих камней надо вложить несколько миллионов марок, а уж отремонтированный замок сохранится для истории их фатерланда! Ну что ж, коли свою историю растоптали, давай позаботимся о немецкой.
– Человек для этого у меня уже есть. И в экономике разбирается, и по-немецки от рождения говорит…
– Ладно, хватит дифирамбы петь! Кто он?
– Герой Советского Союза подполковник Савелов, – сказал Сергей Иванович, наблюдая за реакцией брата.
– Разумно! – кивнул Павел Иванович. – Державник. Из прекрасной семьи: отец – виднейший философ-марксист, ты его наверняка знаешь, с немецким языком и немецкой жизнью знаком от рождения, а на радиоразведке собаку съел. С какой стороны ни смотри – все «за»!
– Ты уже ознакомился с его делом? – поинтересовался Сергей Иванович. – Как оно к тебе попало?
– Позволь уж мне не отвечать на твой вопрос! – вертя в руках рюмку, промолвил Павел Иванович. – Но скажу, что мне не нравится… По моему мнению, есть в нем, этом Савелове, какая-то червоточина, но по делу его, по оперативной информации стукачей, я ее так и не нащупал…
– Тогда с этим к старому еврею Фрейду! – усмехнулся Сергей Иванович. – Копаться в их семейных простынях не стоит, тем более Николай Степанович сегодня мне уже звонил и предлагал дружить…
– Против кого?..
– Чует, старый лис, откуда ветер дует…
Сергей Иванович некоторое время разглядывал массивную фигуру брата, всматривался в его стальные непроницаемые глаза и неожиданно спросил:
– Брат, как ты думаешь, дьявол в аду – фигура положительная?
– Безусловно! – отрезал тот. – Скажи только, с чего это вдруг тебя такие вопросы волновать стали?
– Хочу разобраться, что в нас с тобой от бога, а что от него – лукавого.
– Зачем? – удивился Павел Иванович.
– Может, ты прав, брат! – подумав, кивнул Толмачев-младший. – В каждом из смертных столько всего намешано, что и старик Фрейд не разобрался бы…
В ответ на его слова Павел Иванович саркастически усмехнулся и неожиданно спросил:
– С шефом своим по поводу наших планов разговора не имел?
– Нет, а что?
– Да так просто. Какой-то он странный в последнее время…
После несколько затянувшейся паузы первым нарушил молчание Сергей Иванович:
– Кстати, в Пешаваре, в офисе ЦРУ, объявился полковник «X», но вначале он засветился у Хекматиара вместе с каким-то пехотным майором.
– С каким майором?
– Личность не установлена пока, к тому же есть сведения, что тот майор к этому времени уже мог скончаться от ран.
– Тогда к чему мне твоя информация?
– Так, брат, на всякий случай…
Пакистан5 июля 1988 года
Солнце поднимается над заснеженными горными вершинами огромным огненным диском. Высоко в небе кружит ястреб, высматривая добычу. Несколько десятков мохнатых верблюдов нехотя шаркают по извилистой горной тропе, распугивая выбравшихся змей и ящериц, вылезших погреться на раскалившуюся тропку. Погонщики нехотя понукают верблюдов. Кто-то протяжно напевает тоскливую песню. Эта безыскусная колыбельная, жара и выкуренный гашиш действуют на моджахедов убаюкивающе. Почти все они, кроме дозорных, дремлют. А кое-кто и вообще спит, громко храпя.
Спал и старик Мутталиб-ака, уронив голову на впалую грудь. Он что-то бормотал во сне, то и дело вздрагивая и тяжело вздыхая.
Сарматов лежал на повозке и наблюдал за происходящим. Его верблюд шел в караване четвертым. Десять спереди и еще три сзади. Всего на верблюдах ехало двенадцать человек плюс один верблюд для поклажи. Тихо, стараясь не шуметь, Сарматов достал из-за пазухи пистолет и, вынув из него обойму, пересчитал патроны.
– Десять, – вздохнул он, вставив обойму обратно. – Плюс один в стволе. Даже если каждого с первого выстрела, все равно не хватит… Интересно, а что же все-таки за птица этот их начальник?..
И вдруг Сарматов вздрогнул оттого, что над самым ухом услышал ломаную английскую речь.
– Как ты себя чувствуешь, шурави?
С трудом повернув голову, Сарматов увидел, что рядом с ним на своем вороном жеребце едет сам Али-хан.
– А как может себя чувствовать человек в моей ситуации? – вопросом на вопрос ответил Сарматов. – Хуже некуда.
– Хуже как раз есть куда… – ухмыльнулся пакистанец. – Хуже, когда уже ничего не чувствуешь.
– Ты уверен, что это хуже? – Сарматов за пазухой сжал рукоятку пистолета.
– Не знаю. Пока не пробовал! – Али-хан вдруг засмеялся. – А когда попробую, вряд ли смогу кому-нибудь рассказать.
Смеялся Али-хан громко и заразительно. Только глаза его оставались холодными и колючими. И это не ускользнуло от внимания Сарматова.
– Куда меня везут? – слабым голосом спросил майор.
– Как, разве твой американский друг не сказал тебе, куда вы направляетесь?
– Когда мы виделись с ним в последний раз, нас сильно достали русские вертолеты, от которых мы и пытались отстреляться, – ответил Сарматов.
– Русские вертолеты… – Али-хан удивленно вскинул брови. – А сам-то ты кто? Может, ты таджик? Или афганец? Но, знаешь, что я скажу, не похож ты ни на того, ни на другого.
– Я русский, если ты об этом хотел спросить, – ответил Сарматов.
– Как раз не об этом, – снова засмеялся Али-хан. – Я хотел спросить тебя: как случилось, что ты, русский, оказался на другой стороне? Только не говори, что заблудился, все равно не поверю.
– Нет, не заблудился, – Сарматов тихо, чтобы не услышал Али-хан, снял пистолет с предохранителя. – Разве американец не рассказал тебе, как это произошло?
– Рассказал. Но я хотел бы услышать эту историю еще раз из твоих уст. Знаешь, у нас не очень-то любят людей, которые меняют хозяев.
– Ну, во-первых, у меня никогда не было хозяев. А во-вторых, я думал, что у вас на Востоке… – Сарматов попытался подобрать нужные слова. – Ну, что Восток…
