что было сил и опустила полную банку ему на затылок.
Удар получился довольно сильным. Банка развалилась на несколько крупных осколков, заливая темным липким содержимым затылок, шею и рубашку Клауса. Он схватился за затылок, посмотрел на испачканную руку и повернул озадаченное лицо в мою сторону. Увидев меня, выражение его сменилось на крайне удивленное.
Клаус протянул ко мне липкие руки, я в ужасе отпрянула и попятилась, но натолкнулась спиной на стеллаж и, понимая: «Это конец, сейчас произойдет что-то ужасное!», закрыла лицо руками. Но в следующее мгновение подкошенным снопом Клаус рухнул на, усыпанный острыми осколками, пол.
Колени мои задрожали и подогнулись, я опустилась на пол. Изображение на мгновение расплылось в навернувшихся слезах, горло сдавил комок. Всхлипнув, я почувствовала, как холодные щеки обожгли горячие мокрые дорожки. Сердце в груди колотилось как бешеное, намереваясь выпрыгнуть. «Я убила его? Я его убила?!», — беспрерывным набатом звучало в моей голове.
Я отняла от лица ледяные пальцы и, смахнув слезы, посмотрела на неподвижное тело Клауса в полосе света. Поднялась и склонилась над ним: дышит или нет?
Слабый магический импульс осветил кончики пальцев голубым сиянием, и я направила руки на место удара. Магия заструилась в рассеченную рану, соединяя и зарубцовывая края пореза, рассасывая кровоподтек. Через пару минут я была уверена, что Клаус будет жить. На душе значительно полегчало.
Я поднялась и посмотрела на дверной проем. Теперь нужно уходить отсюда. Есть ли в доме кто-нибудь еще, кто сможет меня остановить и вновь запереть в холодном погребе?
— Аста? — раздался сверху до боли знакомый детский голосок. — Мама, мама, здесь Аста! Почему она в подвале?! — удивленно вопрошал мой маленький кузен Гуди, стоя в проеме открытой двери.
— Гуди, что ты здесь делаешь? — всполошенный голос тёти Бригитты донесся откуда-то издалека. — Почему ты не в постели? Я ведь тебя уложила, дорогой! Иди сюда!
— Мама, здесь Аста! — стоял на своем ребенок возмущенно, а я лишь растерянно хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова.
Загородив свет дверного проема, тётя Бригитта с высоты метнула в меня предостерегающий взгляд и потянула Гуди за руку, оттаскивая его подальше от двери в подвал и увещевая:
— Аста пошла за вареньем, Гуди! Ты же знаешь, какая она сладкоежка! Всегда доедала за тобой все твои пирожные!
— Но почему Аста приехала и не повидалась со мной? — продолжал вопить мальчик, оборачиваясь и пытаясь вырваться и вернуться.
— Она приехала только что, Гуди, ты уже спал. И сразу же пошла за вареньем! — раздраженно и невесело щебетала тётя Бригитта, практически силой уводя мальчика.
Так вот, значит, как! Тётя в курсе, что Клаус запер меня в подвале. Или тётя не просто в курсе, но и помогала Клаусу? А дядя? Тоже в курсе?
Совершенно незнакомое мне раньше чувство горечи поднялось откуда-то снизу и затопило меня с головой. Мои родные всегда обращались со мной не лучшим образом, но я прощала их, понимая, что им непросто, они ведут дела моего дома и я обязана им. Но то, что они сделали сейчас — не вписывалось ни в какие рамки и представления.
Мне не хотелось плакать. Мне хотелось просто уйти отсюда, вернуться в, ставшую мне домом, академию. Смогу ли я так просто уйти отсюда?
— Клаус! Клаус! — голос тёти Бригитты вывел меня из переживаний и вернул в реальность. Она ищет Клауса. Если Клаус сейчас очнется, то я останусь здесь навсегда. Нужно выбираться отсюда.
На не совсем твердых ногах я поднялась по ступеням и выглянула за дверь.
В небольшом коридоре над дверью напротив горела лампа. Я шагнула за дверь и пошла вдоль коридора в поисках выхода. Помещение было небольшим и по дешевым, местами порванным, обоям и тонким дощатым, расположенным напротив друг друга, дверям, я догадалась, что это крыло для прислуги.
Послышались тяжелые шаги, словно кто-то грузно спускался по лестнице. Сердце мое, и без того загнанное в бешеном ритме, ухнуло куда-то в пятки. С трудом переставляя, сделавшиеся вдруг ватными, ноги, в отчаянии я толкнула внутрь одну из дверей и поспешно скрылась за ней. На моё счастье, дверь оказалась не заперта, и отворилась без скрипа и шума. Я быстро прикрыла ее за собой и, боясь привалиться спиной к тонкой ненадежной створке, осторожно перевела дыхание.
В комнате было пусто и темно, лишь свет от уличного фонаря проникал сквозь узкое окно под потолком, освещая, крайне скромно обставленное, маленькое помещение с двумя кроватями, комодом и стулом.
Тяжелая поступь за дверью возвестила о себе визжащим скрипом половых досок. Кто-то прошествовал по коридору в сторону подвала.
Вытянувшись в струну, я прислонилась спиной к стене, в волнении ожидая того, что за этим последует и, не решаясь выглянуть в коридор.
Через минуту за дверью раздался пронзительный женский крик. Кричала, подвывая, тётя Бригитта. Мне было понятно, что она обнаружила Клауса.
Подавив в себе дикое желание, покинуть свое убежище и броситься ей на помощь, я, закусив ладонь, буквально силой оторвала себя от стены и шагнула вглубь комнаты. Мне нужно оставаться здесь, иначе эти люди снова запрут меня в подвале. Представить не могу, зачем им это, но, по всей видимости, у них есть какие-то причины так поступать со мной. Я должна сама позаботиться о себе и не позволить им причинить мне вред.
За Клауса я не переживала. Я неплохо его подлечила, и вскоре он должен прийти в себя. Главное, чтобы они не начали искать меня. Оставаться здесь было страшно, и я понимала, что мне нужно уходить, но идти куда-то одной посреди ночи, не зная, где я нахожусь, было еще страшнее.
Нервное напряжение достигло пика, меня затрясло, и я обессиленно опустилась на край кровати, у изножья которой стояла. Тонкое покрывало было постелено прямо на матрас, но я потянула его на себя, пытаясь укрыться и хотя бы немного согреться.
Внезапная усталость укрыла меня вместе с пледом волной толстой, упругой ваты. Из коридора явственно, но уже, словно издалека, доносились крики, шум, беготня, но отчего-то меня это больше совсем не волновало. Повалившись боком на кровать, я подтянула к себе колени и свернулась клубочком, словно эта поза могла как-то защитить меня от жестокого мира. Немного согревшись, я провалилась в сон.
* * *
Проснулась я от абсолютной, гулкой тишины и еще от того, что что-то под платьем обжигало мне грудь. Потянув за цепочку на шее, вытащила из горловины платья подарок Ёрдис — маленький золотой ключик. Украшение было горячим наощупь и тускло светилось в предрассветном мареве,
