Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
себя – раз уж зашел. Спускаясь с крыльца, встретил Софью – девушку, на которую всегда смотрел не отрываясь, будто между ней и его глазами образовывался тоннель. Смуглая, невысокая, гарь небрежных волос – как и он сам, но еще – грация дикой кошки, смертоносного барса, взгляд ведьмы. Жила через пару домов от Спиридоновых, Малик часто ее видел, но говорил с ней всего пару раз, когда ее брат или сестра потерял(а) кораблик и она спрашивала о нем, о кораблике, и когда нужно было помочь с украшением детской площадки к Новому году. Она прошла и кивнула ему, как, наверное, кивала всем на этом созвездии улиц. Парой недель раньше он даже подумал – вот бы подбежать и поздравить ее с Восьмым марта. Но представил, как она засмеется, и представил, какие другие мужчины поздравляют ее с Восьмым марта, а над ними она не смеется.
* * *
Говядина тушилась в кисло-сладком, он пузырился, блестя небольшими куполами. На соседней конфорке варился красный рис с мелко рубленными овощами.
– Скоро… – Сережа приподнял крышку и помешал говядину. – Скоро будет готово.
– Угу, – ответила Крис, сидя за барной стойкой, уткнувшись глазами в телефон, подбородком уткнувшись в грудь.
Последний месяц Сережа часто приезжал с работы раньше жены или вообще работал из дома. Удобно, бывает приятно, и поспать днем можно полчасика, хоть иногда и хочется высечь себя из каменной статуи этой, выломать дверь и сбежать.
– Тебе положить?
Она посмотрела на отчима, быстро кивнула и наклонилась обратно к телефону.
– Как дела? – Сережа повернулся и прислонился к кухонной панели.
– Нормально, – ответила Крис. – Спасибо.
– А если честно?
…
– А если честно, то тебе-то какая разница? Когда тебе вдруг интересно стало?
– Всегда было.
– Да правда? С того года ты вроде решил меня не трогать, нет?
– Э-э, ну, если твоя мама сказала, что оставляет твое воспитание на себе, это не значит, что мне неинтересно… как у тебя дела.
– Позволь, право на воспитание своей дочери я оставлю себе.
– Мы живем в одной квартире.
– Скажи еще, что в твоей квартире, да?
– Я не про это.
– В квартире с моей дочерью. Если что.
Сидели в той же кухне, в ноябре прошлого года.
– И что странного в том, что я хочу, чтобы в квартире, где и я живу, в квартире, которую, кстати, купил и оплачиваю я, слушали…
– А, ну вот, я же говорила.
– …слушали мои… советы.
– Правила, да? – Настя расширялась, заполняла кухню. – Ты хотел сказать – правила? Законы?
– Я… нет, прости. – Сережа замялся: было неудобно, он даже не знал, как начать этот разговор с женой. – Просто я хотел сказать, что, если мы ничего не сделаем, она вообще вырастет…
– Съехать? Может, съехать нам, нет?
– Ладно, делай что хочешь. – Сережа встал и что-то – сейчас уже не помнил что – бросил на барную стойку. – Вчера она у тебя пришла бухая вусмерть.
– Она вчера пришла! – Сережа даже испугался, смотря, как в кухне (невооруженным, что называется, глазом было видно) повышается концентрация жены, поистине, если бы было существо, способное заполнять собой любое пространство любых размеров, его бы следовало назвать Novoselous nervosus. – А ты где был позавчера? Позапозавчера?
– Я говорил, что с Еропеевыми пришлось поехать. На ретрит. Они один из наших самых крупных…
– Взять и сорваться на пять дней. Тебя хоть чему-нибудь научили на этом ретрите твоем сраном?
– Ретрит этот не про это! А про то, как сохранить отношения с…
– Ну хоть чему-нибудь?
– Вчера она пришла пьяная!
– Чуть выпившая!
– А в прошлый раз…
– А ты не выпивал в ее возрасте?
– Нет. Редко, но…
– Ой, кому ты тут пи…
– Настя!
– Сказал сам: делай что знаешь. Ну вот я знаю, ну вот я сама и разберусь, что с ней делать.
– Я просто больше не могу это терпеть!
– А я могу? – Настя повернулась к нему, уменьшившаяся, совсем девочка, только лицо, полное теней, видно, всему виной перегоревшая лампочка, надо завтра вкрутить новую. – А я-то могу терпеть, Сережа? Всё это.
– Если что, я тоже не могу, – раздалось из комнаты.
– А ты вообще молчи! – Настя стала нормального размера и закрыла дверь, Сережа уже не помнил, какую – в кухню или в комнату, с той стороны или с этой, там просто прозвучал звук – хлопок.
– Не переживаешь, что мама ругается?
– Не-а. Что мне от этого. Пошумит и перебесится. – Крис как-то задумчиво посмотрела на потолок. – Неприятно. Но ведь это всегда было.
Сережа хмыкнул.
– Всяко лучше, чем у вас.
– Не понял?
– А что, я не вижу, что ли?
…
– Лучше б ты поменьше старалась видеть. – Сережа почувствовал, как челюсть против его воли затанцевала. Крис пожала плечами.
Они молчали, и с минуту в кухне слышалось только бурление.
– Вот, кстати, и она.
В прихожей раздался приглушенный звон. Крис выгнулась и посмотрела в коридор.
Встречать ее пошел Сережа. Крис слышала, как мать бросила вещи – вероятно, на стул, как обычно, – и разделась. Доносился шепот, но слов было не понять. Дальше – шаги, и Крис всей кожей согнутой спины почувствовала приближение матери, волной прокатились мурашки. Та зашла в кухню, бросила сумку и повернулась к дочери.
– Ну? Опять?
– Что опять? – Крис постаралась изобразить вызывающее безразличие.
– То опять, Кристина! Мне Клара Леонидовна звонила. Сно-ва.
Крис молчала.
– Ты прогуливаешь? Почему ты прогуливаешь?!
Молчала.
– Я тебе вопрос задала! Ты слышала?
Что говорить, когда нечего говорить?
– Насть… – Отчим успокаивающе погладил жену по плечу.
– Ну что Насть, что Насть-то, если она прогуливает? Всю неделю в школе не появлялась. И это в девятом классе! А что дальше будет?
– Тебе накладывать? – Сережа взялся за сковородку с мясом.
– Покажи руки!
– То! Ну-ка покажи! – Мать подлетела к Крис, схватила ее за левую кисть и попыталась задрать цветной рукав водолазки.
– Да что ты делаешь! – Я с ней говорил,
Больно же! она нормальная!
– А ты вообще не лезь! Сам говорил
мне еще недавно…
– Насть, это уже перебор.
– Да отпусти же ты!
Что, думаешь,
я колюсь?!
– Я тебе сейчас покажу, что я думаю…
– Ты что, думаешь…
– ДА Я УЖЕ НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДУМАТЬ!
– Ай, ты меня поцарапала!
– Настя!
– Отстань! А ты – я сейчас твою комнату перерою пойду! Я тебе браслет с датчиком куплю, чтоб видеть, где ты шляешься!
– Да что ты делаешь,
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
