Понятно, что такое богатство могло привлечь злых людей, поэтому и соблюдали осторожность.
Первая остановка случилась не так уж далеко от Орловки. Они свернули с трассы и тряслись полчаса по просёлку, пока не оказались возле деревянного мостика, за которым виднелась небольшая деревня. Человек десять в холщовых рубахах – у женщин свободных, до земли, у мужчин покороче, подпоясанных верёвками и дополнявшихся штанами из такой же ткани,– работали в поле. Поле, похоже, не делилось на огороды или земельные наделы. Какая культура там зрела, Саша не понял. Ручей выглядел прокопанным искусственно. Внизу по металлическому жёлобу текла вода.
Саша засомневался, свободные это люди или нет. Выглядели они заморенными, но вкалывали со странным фанатизмом, монотонно напевая, быстро обрабатывая каждый свой ряд.
Прекратили они работу, только когда караван проехал мостик из брёвен. Но страха не показали.
Караван остановился. Из ближней избы вышел дородный мужик в чёрном балахоне, похожем на рясу. Борода с проседью, длинные волосы стянуты ремешком. Большого креста, который Саша считал непременным атрибутом священников, на нём не было. Между псевдобатюшкой и Витьком состоялся короткий деловой разговор.
Потом уже, из рассказов караванщиков, Саша понял, что люди на поле, конечно, не рабы. Это – одна большая семья, населяющая целую деревню. У всех тут одинаковая фамилия – Строговы, мужик в рясе, с суковатым посохом – их патриарх, то есть самый главный самец и отец почти всех детей. И деревня называется Строгово.
А вид у всех необычный – потому что духоверы, объяснил Сашке старый возница. Что-то типа секты, но не злые, хоть и странные. Кажись, потомки тех, кто готовился к Армагедецу и в леса ушёл, чтоб душу от Зверя спасти, который на чело всем свой номер хотел положить.
«И ведь не ошиблись. Пришёл Зверь».
Кроме старца у Строговых другого хозяина не было. Разве что голод тоже над ними властен, но это – всеобщий повелитель, и никакие духи от него не защитят. Этот помещик – самый страшный. И никогда не забывает выгнать на барщину или собрать оброк. Хотя, как оказалось, крестьяне совсем не бедствовали. А худые такие… так ведь пост у них даже жёстче, чем у православных, у которых Христос. И пост не освобождает от трудовых повинностей. При этом старец худым совсем не выглядел, и руки, сложенные на груди, были без мозолей.
А сейчас Саша краем уха слышал: «Прошлый год был неурожайный. И, этот, кажись, такой же будет. Мало снега зимой, плохо. И лето никудышное. Картофель будет плохой. То засуха, то град, то жуки, гром их порази. Колорадские? Да нет, наши, чернобоговы дети. Местные!».
Если с осадками сделать ничего нельзя, то от паразитов, как оказалось, средство было. Витёк перебросился с коллегами парой слов, после чего состоялся короткий бартерный, то есть меновой, торг.
К поселянам перекочевали несколько мешков без этикеток, которые везли на возу старого Никодима. Внутри были белые гранулы – удобрение мочевина, её раствор ещё помогает от полосатых тварей. Саша не понял, откуда в Орловке такие вещества. Но потом увидел на мешке полустёршиеся буквы: «Томский…». Это тоже были трофеи ордынцев, которые через несколько рук попали к орловцам.
Из этого он сделал вывод: Томск – достаточно большой город, раз там имеется химическая промышленность. Ведь не с довоенных же времён хранятся эти мешки.
Почему же Сибирская Держава с томичами не объединилась в своё время? Это вопрос к товарищу Богданову. Видимо, что-то не срослось. Наверное, каждый на себя одеяло тянул, и не смогли договориться. Может, хоть теперь смогут. Может, после разгрома Захар поймёт, что в одиночку Заринскому государству не выстоять.
За мочевину, воск и пряные травки, которые называли благовониями, сектанты нагрузили телеги мешками с картошкой. Так что лошадям стало труднее. Ещё взяли на борт живых кур и одного петуха, которые были настолько напуганы, что даже не квохтали. Вроде бы они породистые и стоили дорого. Пытались «секстанты» (так назвал их между своими Витёк) всучить караванщикам плетёные корзины и другие поделки, но те лишь помотали головами.
Вскоре вернулись на трассу. Путь их снова лежал на запад.
Алкоголь требовалось продать по пути. Всё остальное, включая картошку и кур – для рынка в Уфе. А закупят они там вяленое мясо, конские колбасы, кожи, шкуры и ещё много чего.
Но Саши это уже не касалось. Главное, он понял, что в каждом поселении, даже в небольшом, своя экономика. И вот такие ушлые люди, как караванщики, поддерживая нитки торговых путей, имели с этого прибыль. Впрочем, и другим польза от товарообмена была. Хотя говорили, что «сахалинцы» скоро возьмут всю торговлю под свой контроль. Но пока у них до этого руки не дошли, обходились взиманием пошлин. Кстати, как показалось Саше, купцы, в отличие от остальных жителей, СЧПшников не особенно любили. Скорее, делали вид. Нет, они не были «бузутёрами». Но явно себе на уме. И их паровозами через сто лет не обманешь.
В таком составе они проехали километров десять. Возле посёлка Шарлаш к ним присоединились ещё три телеги, которыми правили невысокие смуглолицые люди. Это были башкиры. Теперь их в караване стало девятеро на шести возах. Все три новых возницы, похожие друг на друга как три капли воды, возможно, были братьями – безбородые, черноволосые, остроносые. В памяти всплыло слово «апачи». Видимо, башкиры чем-то напомнили Саше индейцев из фильма-вестерна. Их имён парень не узнал, да и общался в основном их старший с Витьком. Держались они чуть поодаль. Но всё равно, случись что, обороняться будут все вместе. У башкир были винтовки, а на одной телеге Данилов разглядел демонстративно лежащий «калаш», хоть и не ясно, имелись ли к нему патроны. Может, это декорация… Видно было, что орловцы степнякам доверяли и это далеко не первая их совместная поездка.
Через Большую степь идти в малых силах опасно. Хоть ордынцы якобы обеспечивают порядок, но мало ли… Пошаливали тут всякие. Не царское это дело – за каждой мелочью приглядывать. Вполголоса Витёк рассказал Саше, что в прошлом году караван из трёх возов просто исчез, и концов не нашли. Понятное дело, трудно ли спрятать в степи несколько трупов?
Было и ещё несколько происшествий. Без крови, но страху натерпелись.
Вечером этого же дня на горизонте показалось нескольких всадников. Саша толкнул Виктора, но тот только отмахнулся от него, как от мухи.
–Это кто? Разбойники?
–Не боись. Это наши разбойники. Родственнички степных друзей. Обознались, думали, чужие едут. Хотели пощипать. Теперь они нас немного сопроводят, чтоб их коллеги нас не пощипали. Тут самый опасный участок, а дальше уже будет спокойнее.
И действительно, какое-то время конные сопровождали караван на расстоянии. А потом растворились в горячем воздухе, словно призраки.
Между тем, пора было устраиваться на ночлег.
Двигались только при свете дня, чтобы не повредить телеги и ноги лошадям. Младшему стало ясно, что поездка предстоит небыстрая. С поездкой на автомобилях не сравнить. Он прикинул, что путешествие займёт минимум дня четыре.
