физиономию, готовую треснуть от нахальства, и тут же глянула куда-то в сторону.
– Значит, вас опять приглашали?
– Простите?
– В Роданфорд.
– Нет, меня не приглашали. Я сама приехала.
– Вот как, – сказал я. – Значит, вы, как эти агенты, что по домам теперь ходят и предлагают купить новое моющее средство?
Её большие синие глаза в недоумении уставились в меня.
– Я вас не понимаю, молодой человек.
– Макс Гарфилд. Могу я к вам как-нибудь обращаться?
– Можете, если хотите. Можете просто Анна, – сказала она.
– Анна, красивое имя. Почему же именно сюда вас так тянет, Анна?
– Было бы глупо, если бы меня тянуло куда-то ещё. Здесь работает мой муж.
Меня как с головы на ноги перевернули.
– Вы – Анна Кочински?
– Верно.
– Простите, – выдавил я.
Она удивилась.
– За что?
– Сам не знаю, – продолжал я изображать барана.
– У вас кровь.
Я опустил голову – здорово я, оказывается, ключицу содрал.
– Чёрт! – сорвалось у меня.
И тут же поправился:
– Извините. Пуговица на груди отлетела. Мне её теперь ни за что не найти.
– Должна быть запасная.
– Это и была запасная. Третий раз теряю.
Я поднял взгляд. Анна всё стояла, всё смотрела на меня большими глазами. У неё своих дел нет? Сколько мы с ней тут околачиваемся? Могла сто раз уже найти предлог, чтобы уйти.
– Знаете, подруга пришивала эту пуговицу. Не пойму, чем её головка была занята.
– Опыт приходит не с тремя пуговицами, – сказала Анна. – В следующий раз попросите, чтобы четыре стежка делала.
– Не уверен, что будет следующий раз, – признался я.
Анна взглянула на тонкий жгутик с часиками на левой руке.
– Мне надо спешить. – Она завела мотор и устремилась от меня твёрдой поступью.
Я едва очнулся от гипноза высоких бёдер и крикнул вслед:
– Не сочтите за дерзость, но пришивать я так и не научился.
Она притормозила.
– Прошу, не бросайте студента в беде. Сорочку мне ещё до экзаменов носить. Мне бы не хотелось огорчать вашего мужа своим неряшливым видом.
Анна развернулась ко мне, и пока её мысли складывались во что-то определённое, ветерок трепал острые концы воротника на белой блузке, привлекая к треугольнику открытой загорелой кожи рассеянное моё внимание.
– Сейчас я думаю о том, – заговорила Анна, – через что предстоит пройти Милеку.
– Вы про следствие? – очнулся я. – Вас проводить?
Она с какой-то тревогой глянула на меня.
– Поднимись ко мне, когда всё кончится.
Прозвучало резко и безапелляционно. Даже поблагодарить не успел.
Из леса на дорожку выкатился Адам, явно поджидавший, когда я останусь один.
– Ты вообще соображаешь, что меня могли убить? – возмутился я.
– Не драматизируй. От соли ещё никто не умирал.
– Соль?
– Вот именно. Думаешь, полиция не вытряхнула из Диксона всё до последней пули? Кстати, кто это был?
– Сон номер один.
Адам равнодушно тронул очки.
– Но в реальности это оказалась Анна Кочински.
– Ещё лучше. Наконец-то, – приободрился Адам. – Я всё ждал, когда она прибудет.
Мои брови взметнулись.
– Зачем, интересно?
Адам хмуро вперил в меня свои медяшки глаз, увеличенные сильным стеклом.
– Макс, у человека горе. Жена, если она не при смерти, должна приехать и поддержать его.
– Ну, тогда она как-то чересчур быстро приехала.
Белобрысый помрачнел.
– Это в самом деле была она? Тогда ночью?
– Она самая.
– Занятно. Но её приезд может ничего не значить.
– Разумеется. – Я пожал плечами. – Нашёл, что хотел?
– Сложно сказать, Макс. Учитывая, что я не знаю, что вообще искал. Полиция давно прошерстила домик и ничего относящегося к убийству не нашла.
– Ну а ты? Нашёл?
– Крохотное пятнышко крови, – медленно изрёк Адам, разглядывая землю под ботинками. – На полу у тахты.
На меня как тень от тучи наползла.
– Кровь Шивон? – спросил я.
– Вероятно, что так, – вздохнул Адам.
Глава 19
Следствие
Следствие началось в два часа пополудни. Довольно небольшое помещение оказалось забито под завязку и напоминало Чёрную дыру Калькутты[70]. Деревню трясло от сильнейшего волнения за последние столетия. Лет двадцать уж точно здесь не происходило убийств, и вот, наконец, развлечение подано. Да какое! Ректорский внучок, представитель божественного рода. Вот уж досталось небожителям!
Мы с Адамом ютились стоя в конце зала, взирая поверх плотно восседавших дам на доктора Шоннеси, назначенного коронером. Пока он готовил бумаги, до нас доносился шёпот с последних рядов:
– Глядите, как Кочински похудел. Вон, в первом ряду. Говорят, не ест ничего.
– Бедняга. Впрочем, я бы тоже не ела. Пост во имя усопшего ещё не отменяли. Но его костюм слишком коричневый. Я бы носила только чёрное весь год.
– О, и преподобный Лерри здесь.
– Как всегда, в поисках жертвы. Рыщет надломленные души, только бы потянуть из слабого тельца.
– Миссис Вайтенхоу, что вы такое говорите!
– Я всегда говорила, что он похож на дьявола в рясе. Слышала, убийца тоже был в рясе, в крови своей жертвы.
– Миссис Вайтенхоу, как вам не стыдно! Он священник!
– И что? Как будто священники не дышат воздухом. У него такие же беды, как и у всех! Да и крест из его подвала взят, тот, на котором распяли. Совпадение ли?
– Ну, знаете, миссис Вайтенхоу!..
– О, мистер Секвойя пожаловал. Говорят, не просыхает нынче…
– Тео его собаку съел. Я сама слышала.
– Нет, кота. Собака была мистера Дарта.
– Нет, это была чужая собака…
Несколько головок в шляпках, завидев меня, поспешно отворотили предательский румянец. Мои милые кошелёчки зашлись стыдом. Поглядим завтра вечером, как их благочестие заквасится в винный перегар.
– Не новая ли это миссис Кочински? Вон там, со скарабеем на лацкане?
– Молодая жена всегда к несчастью.
– Боже, как она красится! Где только её манеры!
– Помилуйте, но это же не скарабей, а моль какая-то. Скарабей гораздо толще, а крылья у него не такие длинные. Мой Артур привёз мне книгу о скарабеях после службы в Египте.
– Да, со вкусом плохо у малышки. А сколько лака в волосах!..
– Тихо! Коронер…
Доктор Шоннеси откашлялся и пригласил первого свидетеля. Хиксли настоял, чтобы это был Адам. Мой друг протиснулся сквозь толпу, поправил очки и напустил на себя важный вид. Нет смысла пересказывать в подробностях.
Адам поведал, как мы услышали крики, находясь в подвале церкви, как побежали в лес и обнаружили тело. Упомянул о Диксоне и его словах. Последнее произвело впечатление на женщин в зале, но не на коронера. Хиксли поблагодарил Адама.
Отец Лерри в сущности повторил всё вышеизложенное, добавив, что знает Диксона много лет и что это человек чести. В конце Лерри рассказал, как в день убийства рано утром к нему прибежала Шивон
