время покажет, кто мы такие, чтобы спорить с высшими силами.
Она ещё немного подумала и загадочно поманила Ивана пальцем:
— Отпусти уже, никто не отнимет.
— А вдруг уведут?
— Ну, с двумя детьми это проблематично.
— Как с двумя? — у парня даже слёзы выступили от счастья. — Так хорошо, что даже не реально.
Вечером того же дня Элька с мужем отправились в дом Ивана, тот категорически отказался трястись до домика Ирины мотивируя это тем, что не уверен в лояльности пропускной системы. Вот как-то опоясался он лишний раз связываться с магией, кто его знает, что там руны сплетут в следующий раз.
Ещё два дня Элька приходила в себя и практически не вставала, пробовала, конечно, но ноги дрожали и слабость накрывала ее с головой. Иван все это время был рядом, даже приготовление завтраков, обедов и ужинов было возложено почетной миссией на домовика, чему тот очень возмущался:
— Блохастый, что яйца сам пожарить не может? Вот бегаю, как дурак, с одного дома в другой, заведите себе домового и эксплуатируйте — он был шибко обижен, что хозяйка не настояла на переезде под его защиту.
— Я не могу отойти, и вообще, ты обещал так меня не называть!
— Ой, мало ли, что я тебе обещал, хочу даю слово, хочу беру назад.
— Вот скверный у тебя характер, потому и кикимора твоя сбежала только тапки сверкнули.
— Ну, уел, смотри, чтобы от тебя никто деру не дал, а то ваш вой на луну слегка раздражает.
Иван дернулся в сторону домового и только хотел его схватить за шкирку, как тот подставил ему услужливо стульчик под ноги. Грохнувшись всем прикладом, парень озверел окончательно и уже приготовился к несанкционированной расправе, когда послышался звонкий голос Эльки:
— Все, надоели сил моих нет! Уеду назад к Авроре, а вы тут хоть поубивайте друг друга.
Она потихоньку вышла из спальни и сердито уставилась на двух драчунов. Они, словно маленькие дети, виновато опустили глаза и вжали головы в плечи.
— Скажи своему блохастому, а то он ко мне сам пристает.
— Разошлись в разные стороны!
В дверь раздался стук и без приглашения вошёл Мирон:
— Доброго вам утречка!
— И вам не хворать, а что, стучаться не учили? Вдруг хозяева в одних трусах ходят и хвостом виляют — проворчал вредный домовой.
Иван резко дернулся в его сторону, но, перехватив предупреждающий взгляд жены, остановился.
— Заходи, ты к нам по делу, или просто в гости?
Парень кожей почувствовал напряженную обстановку и растеряно сказал:
— Да нет, некогда мне просто по гостям расхаживать, я вести принёс.
— Раз принёс, так выкладывай, чего стоишь глазками моргаешь?
— Ох, Кир, ну и язык у тебя, что жало, так и оторвал бы — занервничал Мирон и тут же почувствовал солидарность с Ваней.
— Сегодня в полдень пожалует Высший Совет. Суд будет. Вы все должны на нем присутствовать, как свидетели.
Домовой хотел возмутиться, но Высшие это вам не шутки, они ни на чьей стороне, они уравновешивают силу. Ни эмоций, ни жалости, только голые факты и вердикт. Оспорить их решение не удавалось ещё никому. Один только раз, за свою долгую жизнь Кир видел этих полулюдей — полудемонов, зрелище незабываемое.
— А ты чего это мне тыкаешь? Я, Кир, только для своих, тебе вот меня и видеть не следует — с этими словами он исчез словно растворился в воздухе.
— Ну ладно, пошёл я. Вы это, не опаздывайте.
Он вышел, а Элька встревожено посмотрела на мужа.
Глава 39
Иван кидал озабоченные взгляды на жену, та была ещё слишком слаба, так хотелось оставить ее дома, но это было невозможно, Высший Совет никого не жалеет и не прощает, нельзя просто взять и нарушить их приказ. Раз сказали быть, значит быть…
Кир так и не соизволил появиться до самого их отъезда, хотя его присутствие четко ощущалось в доме. На столе вдруг появились сливы и яблоки, как намёк, что детям нужны витамины.
Время катастрофически поджимало, нужно выезжать. Элька, полностью одетая, вышла на крыльцо:
— Не переживай ты так, никто не виноват в случившемся, только те, кто все это затеял.
— Ты не понимаешь, суд может в любое мгновение повернуться в сторону ордена, с нас спросят, почему допустили убийства, почему не навели порядок. Светлая клятва данная нашими предками, ведёт кровный отсчёт, даже если бы кто-то из нас и захотел выйти, он уже не может.
— Ну, не могут же они наказывать тех, кто невиновен?
— Я не знаю, никто из нас ещё не встречался с ними.
— Все, хватит депрессии, заводи своего верного коня и поехали, а то нас с тобой уволят за опоздание — она постаралась придать голосу веселые нотки, чтобы хоть как-то подбодрить мужа.
Иван только печально покачал головой и открыл дверцу внедорожника, помогая ей сесть в машину.
Все действо происходило возле Изумрудного озера. На огромной поляне собрался весь орден, маги, лесники и оборотни, практически заполнили все пространство, не считая небольшого круга, где и должен был занять своё место Высший Совет.
Элька с Иваном продирались сквозь толпу, нужно было отыскать Аврору. Они были среди главных участников и следовало держаться ближе, их должны вызывать одними из первых.
Она держалась за локоть мужа, стараясь не отстать, многих из присутствующих не знала, но каждый, кто оборачивался в ее сторону кивал в знак приветствия. Она здоровалась в ответ и почему-то становилось легче от осознания, что их много и есть шанс доказать свою правоту.
Выйдя, почти в самый первый ряд, заметила, что клетки с подсудимыми были доставлены заранее. Ида так и не обратилась, волчица лежала, не шевелясь, и только глаза злобно сверкали, как два холодных камешка.
Илар сидел, закрыв глаза и опустив руки, его лицо выражало полную отрешенность от происходящего. Только мерно вздымающаяся грудная клетка говорила о том, что он жив и все ещё дышит.
Магисса с Никифором стояли рядом, как каменные изваяния, в их лицах читалась великая скорбь. Элька хотела ринуться в их сторону, но муж вовремя остановил ее, схватив за руку:
— Начинается — голос был тихим и напряженным.
Толпа, мерно гудевшая, обсуждая происходящее, мгновенно замерла. Казалось, все перестали даже дышать.
Посреди свободного круга пробилось белое свечение, переходящее в окно портала. Тихий шорох травы, дуновение ветерка и вот уже семь мужей Совета стоят кругом перед ними.
Аврора преклонила колени, все тут же последовали ее примеру, страшась взглянуть на судей.
Элька осторожно подняла голову и ее взору предстала
