Поэтому, эти книги я сохраняю. А баню топлю только Звягинцевым, Валянским и Колюжным, Бушковым (за исключением «России, которой не было»), Алексеевым и им подобными.
Но не только факты, приведенные в книгах серьезных певцов мотыги или СССР, привлекают.
Есть некоторые поразительно верные оценки. Они появляются, когда по ходу дела эти господа вынуждены критиковать часть массива общих взглядов «нациков-патриотов-имперцев-полицаев-милитаристов».
Просто великолепна критика Мухиным российского дворянства начала ХХ века. Никогда не симпатизировал этой публике. Но после фактов, приведенных Мухиным утвердился во мнении, что если и есть унтерменши, то это импотентные российские дворянчики. И чем выше их ранг в сословной иерархии, тем более они ничтожны.
Но еще более великолепна критика Мухиным советских вояк. Его уничтожительная характеристика кровавого мясника маршала Жукова просто превосходит все, что написал по поводу этого деятеля небезызвестный антисоветчик Виктор Суворов.
Еще одной чертой книг Мухина на эти темы является раскрытие истории внедрения важнейших военно-технических разработок, которые в буквальном смысле спасли страну.
Например, история появления кумулятивных противотанковых бомб, которыми было выведено из строя около 80% от общего числа поврежденных немецких танков на Курской дуге.
Характерно, что во всех этих случаях Мухин показывает, что соответствующие разработки были внедрены только благодаря энтузиазму, энергии и везению самих разработчиков и личному участию Сталина.
Но, не вдаваясь в детали, заметим, что все эти примеры отнюдь не свидетельство конкурентоспособности СССР.
Ибо соответствующие идеи генерировались внизу. Они результат естественного творчества гениальных русских инженеров. Такой же поток прорывных идей был и в царской России. И в той части русского инженерного корпуса, который уехал в эмиграцию (американский вертолет Сикорского, американский цветной телевизор Зворыкина, американская школа нефтехимии Ипатьева, по рецептам которой до сих пор производятся лучшие в мире американские моторные масла).
Так что поток прорывных идей русской инженерии явление естественное. Он будет всегда, пока есть русские инженеры.
А вот торможение этих идей имперской бюрократией, которая умудряется осуществлять это торможение, даже рискуя собственной гибелью, это уже дело создателей таких систем управления и государственных моделей.
Так что, конечно, заслуга Сталина в том, что он, буквально без пяти минут от неминуемого краха, умел находить такие разработки и таких разработчиков, которые его режим от этого краха спасали.
Но сам-то этот ублюдский режим, не способный нормально функционировать, не он ли создал? Не он ли сам возвысил всю эту бездарную сволочь?
Да, любил иногда генералиссимус пошутить над своими лакеями, сказав, например, известную в советском ВПК шутку «Матом и блатом нельзя управлять наркоматом».
Но исправить систему не смог. Управляли по-прежнему матом и блатом. А когда вождь в отчаянии попытался чего-то исправить радикально, его грохнули.
Об этом Мухин тоже пишет весьма убедительно.
Но, опять же умалчивает, что система сильнее вождя. И всегда будет сильнее. Она позволит человеку талантливому и энергичному себя строить, укреплять, спасать, наконец, но не позволит ему отступать от своих, органично присущих ей правил.
Кстати, комментарии Мухина к военно-техническим просчетам советской бюрократии времен войны поразительно схожи с аналогичными комментариями Хассе фон Мантейфеля к военно-техническим просчетам гитлеровского режима в книге «Итоги Второй мировой войны».
И это закономерно.
Одинаковые режимы. Одинаковые просчеты.
Динозавры, что с них взять.
Именно поэтому мы не должны выстраивать «свой» вариант гитлеризма или сталинизма.
Эти модели не совместимы с настоящим народным национализмом. Творческим национализмом в интересах нации, а не бюрократической сволочи.
Мы эту военно-бюрократическую империю должны взорвать.
Уничтожить навеки.
Ибо это и только это в интересах нации.
6. Реплика о революции
И еще одна короткая реплика, но реплика отдельной строкой.
Очень многие из «нациков-патриотов-имперцев-полицаев-милитаристов», любя СССР, тем не менее, не любят Октябрьскую революцию.
И это кажется бредом только на первый взгляд. Ибо революция, даже такая, результаты которой потом были использованы самым произвольным образом, не может не обойтись без возмездия бывшей элите.
А вот этого наши баре, что имперские, что патриархальные, что красные, боятся. И даже значительная часть «красного спектра» нынешней элиты боится этого прецедента. Боится примера Великого Октября. Боится, но, разумеется, в этой боязни не признается. Она угадывается по косвенным признакам.
В отличие от красных, остальные отряды имперцев этот страх и отвращение не скрывают. Именно этот страх, как в фрейдистской оговорке, проскакивает в отмене 7 ноября и замене этого праздника совершенно тупым 4 ноября. Которое, кстати, в провинции почти никто не праздновал. Даже местное начальство.
А нынешней элите есть чего бояться. Ибо на ней столько грехов висит, что хотя бы часть из них придется смывать кровью.
И чем дольше они продержатся, тем больше набежит грехов и процентов по ним.
Это, кстати, понимают все умные люди. Так, меня поразило одно из помпезных мероприятий аналитического сообщества в московском Александр-хаузе. Там директора респектабельных академических институтов и их замы в присутствии представителей Кремля прямо говорили следующее.
Если режим падет в ближайшие два года то можно обойтись без крови (заметим, только можно, но это не гарантировано), если со сменой режима затянуть лет на пять (некоторые спорили, что на семь), то физическое уничтожение всей без разбора нынешней элиты предопределено.
Эта тусовка была в начале 2005 года.
Время пошло, господа!
Глава 5. Неопубликованные мысли на злобу дня
1.Предварительные замечания
Статьи, вошедшие в эту главу, были написаны осенью 2004 года. На Украине тогда бушевала оранжевая революция. А сам я в то время участвовал в качестве кандидата в депутаты Госдумы на довыборах по 199 округу Москвы.
В то время я еще надеялся на возможности политической и идеологической борьбы в России. Хотя как аналитик начинал понимать, что заниматься политикой в России бесполезно. Мой практический опыт, и публичной политики, и идейной борьбы, и борьбы подковерной показывал, что тратить на это время не стоит.
Но я все время вопреки собственным мыслям старался себя обмануть. Слишком сильным был шок от таких выводов. Сердцем я был не готов принять жесткую и жестокую доктрину «русских хорватов», которую изложил в настоящей книге. Не был готов противопоставить Русь России не только идейно и цивилизационно (тогда я это уже осознавал), но и территориально, и этнически.
