ветви рванули в круг. Как будто сами по себе выплеснулись три прочных массива, отделивших меня от зрителей. Стук, треск, ор. Но я уже развернулся к патриархам — единственная открытая сторона.
Я думал об этом, планировал, как лучше сделать, считал затраты, подбирал заклинания и массивы. Я услышал слишком много, чтобы оставить всё, как есть. Я видел слишком много, чтобы забыть. Я знал о том, что будет, еще в сгоревшем поселении возле деревни Три столба. Я чувствовал такую ненависть, что не мог дышать.
Они…
До них только-только доходило, что случилось перед их глазами. Но пока они видели лишь труп бойца из шестой ветви и чужака, который не должен был победить. Они еще не поняли…
Новый защитный массив вокруг меня. Обратный массив вокруг патриархов.
Я улыбнулся.
Заклинание молнии сорвалось с моей руки.
Разве они лучше зубастой ямы?
Я больше не буду бить отдельные жалкие тушки, я уничтожу само чудовище, его уродливое тело, что спряталось глубоко в земле и распростерло жгуты с пастями по всей равнине.
Шестой патриарх умирает сразу, не успев поднять защиту. Его мертвое тело еще несколько секунд дергается от стегающих молний.
Хрипит Третий, который поднял защиту, получив первый удар.
Корчатся в агонии Седьмой и Девятый, чьи кандидаты бились в массив за моей спиной. Защита Четвертого и Восьмого рассыпается одновременно.
Спустя несколько секунд в живых остался лишь Второй. Это получилось случайно. Он сумел продержать защиту дольше всех, непрерывно создавая магические щиты, но и его, казалось бы, бесконечная Ки истощилась.
— Ты! Как? — прохрипел он. — Неужели ты и есть…
Он швырнул нож за пределы своего щита, все молнии стянулись на металл и ушли в сторону. Второй попытался убежать, но врезался в обратный массив. Я убрал молнии, влил Ки в кристалл, зачерпнул оттуда энергию. Новая молния ударила в шпильку, что вытащил Второй перед отчаянным рывком ко мне. Его передернуло от боли. И копье разрубило горло моего отца.
Глава 16
Все сомнения исчезли
Вдох.
Воздух испортился.
Я вдыхал, но все равно задыхался.
С каждым вдохом становилось всё хуже и хуже, как будто меня изнутри обмазывали грязью, и в груди не оставалось места для самого воздуха. Я упал на колени и схватился за горло. В кристалле не осталось ни крупинки Ки, да и во мне самом, казалось, тоже.
За невидимыми барьерами только некоторым мальчишкам стало плохо, остальные же непонимающе уставились на меня. Я умирал у них на глазах.
Из женского дома донеслись крики и рыдания, настолько отчаянные, что кто-то из поросли рванул туда.
И вдруг всё закончилось.
Ки вновь наполнила меня, и я снова смог свободно дышать. Я встал, на всякий случай наполнил кристалл, хотя это несложное действие заставило сглотнуть подступившую к горлу рвоту. Почти как в случае с зубастыми ямами. Скорее всего, массивы сейчас были мне недоступны, впрочем, прежняя защита ещё держалась.
Сколько же Ки я пропустил через своё тело?
Обугленные тела патриархов говорили, что бесконечно много. Рассыпался в пыль навес, от кресел остался лишь пепел, и даже земля вокруг отливала стеклянным блеском.
— В женском доме поумирали младенцы! — крикнул десятилетка из пятой ветви. — Все разом.
Я шагнул вперёд и лишь тогда заметил окровавленное копье в своей руке, отбросил его и судорожно вытер ладонь о штаны.
— Второй! — Правый Двенадцатый остановился в десяти шагах от меня, нервно поклонился, слегка скривившись от боли. — Второй, ты сам назначишь новых патриархов в других ветвях? Или будет новый турнир?
— Не кланяйся, — сказал я и закашлялся. Горло саднило. — Тебе нельзя кланяться, пока не заживёт спина.
— Как скажет главный патриарх. Так что насчёт патриархов других ветвей?
— Потом. Нужно сходить в женский дом.
— Хорошо.
Я двинулся, а он последовал за мной, по-прежнему сохраняя дистанцию. Два его друга шли за нами, отстав ещё на несколько шагов. Прочие мальчишки остались на местах, и по мере моего удаления гвалт и ругань с их стороны становились всё громче и громче.
— Почему они не напали на меня? — скрипнул я, поморщившись от боли в горле.
— После того, что мы увидели? Как ты сжёг всех патриархов, а мы даже не смогли сломать твой барьер? Да кто бы посмел? К тому же так бывает, — Правый Двенадцатый потихоньку успокаивался и начал болтать, как и прежде. — Иногда кто-то из поросли не хочет дожидаться смерти своего патриарха и подстраивает его смерть. А порой даже не подстраивает, а просто убивает и занимает его место. Это бывает нечасто, но бывает. Ты убил всех патриархов, значит, стал самым главным и можешь выбирать, кто займёт остальные места.
— Ты хочешь быть патриархом?
— Я? Ну, я не хочу быть выкинутым. Но лучше я буду мастером. Знаешь, один раз я придумал новое заклинание. Сам. Я назвал его липучкой. Если наложить его на предмет, то какое-то время к нему будет прилипать вообще всё. Чем больше Ки вложишь, тем дольше оно будет работать. Для ловушки оно слишком затратное, а вот в бою может пригодиться. Представь, коснулся враг твоего копья, и ты р-раз — кинул липучку, и его рука не сможет оторваться от копья. Правда, классное?
Я усмехнулся краешком рта, распахнул дверь женского дома и увидел десятки заплаканных женских лиц.
— Они вдруг начали задыхаться. Все. Даже те, кто был сильным, — из толпы вышла Сюй. Она прижимала к себе мальчишек трёх и пяти лет. Живых. — Мы начали вливать в них Ки, но не всем хватило. Не все выжили. Ты поможешь?
Я вдруг понял, что произошло, и кровь разом прилила к моему лицу. Я так много сжёг энергии, что на несколько минут вокруг поселения иссякла сама Ки-сфера. Я всю её впитал и выплеснул. Потом она восполнилась, но этого времени хватило, чтобы дети, утыканные прожорливыми метками, задохнулись, не в силах зачерпнуть Ки извне.
— Всех, кто ещё жив, ко мне. И женщин тоже.
Сюй тут же толкнула в мою сторону сыновей. Как бы она не беспокоилась за остальных, свои дети все равно были дороже. Я убрал из их тел все метки, но не стал вливать Ки, они прекрасно справлялись с этим сами, а вот Сюй я всё же помог, несмотря на тошноту. Потом потянулись остальные женщины. Пришла и Лан, она еле дышала, а в глазах горела надежда, что я помогу её сыну. Она протянула ребёнка, но было уже поздно.
— Он умер.
— Нет, — горячо возразила мать. — Нет, он только что дышал. Помогите ему, господин!
