реальную угрозу для сильного Майигу мог представлять только ещё более сильный Майигу. Этот тезис я уже вскоре смог отлично прочувствовать на своей шкуре.
У меня было тело, многократно крещённое в энергии монстров. Были Дары силы и жизни, комплексно укрепляющие весь организм. Были шикарные перчатки и сапоги из лучшего в мире металла. Были, в конце концов, мировые приказы: крепление, фиксация и, наконец, абсорбция, придававшая моему телу свойства материалов, с которыми оно контактировало.
И, тем не менее, от каждого удара Самигана по моему телу проходились волны боли, а кости трещали и стонали от напряжения.
Всё то же самое, плюс ещё Дар молнии, приказы вспышки и охлаждения и руны взрыва, выгравированные на перчатках и сапогах, должны были придать каждому моему удару мощь самых настоящих ракетных боеголовок.
И, тем не менее, даже когда мои удары попадали в цель и я чувствовал под костяшками жёсткую чешую Самигана, что происходило, на самом деле, довольно часто, защищаться он даже не думал, мне каждый раз казалось, будто я луплю по стальной плите.
И это при том, что, кроме грубой мощи у него были лишь отличная, не мастерская, но на уровне полупрофессионала, грамотно поставленная техника, а ещё здоровенный тесак.
Ни каких-то особых навыков контроля мировой ауры, из-за чего пол под его ногами проламывался при каждом ударе, а мои атаки, несмотря на меньшую мощь, откидывали его на многие метры.
Ни специфичных техник вроде моей боевой лихорадки, когда кровь в жилах разогревалась до температуры жидкого металла, в десятки раз ускоряя метаболизм и при этом сохраняя свои свойства благодаря приказу охлаждения.
У него даже доспехов не было: Самиган явился в одной набедренной повязке, давно уже разорванной и слетевшей.
Я чувствовал себя каким-то бойцом спецназа, с ног до головы обвешанным самыми разными приблудами и вооружённого до зубов, но при этом проигрывавшим какому-то тупому, но дико сильному варвару из средних веков.
На Самигана не действовали ни уловки, ни финты, ни обманные движения, ни подсечки, ни удары по болевым точкам.
Ну, как. Они все успешно срабатывали. Мои навыки, намного превосходящие его, а также охватившая драконида ярость играли свои роли. Вот только смысла ни от чего из перечисленного не было ровным счётом никакого.
Если бы мы были на ринге, по очкам я бы выиграл с разгромным счётом. На каждый удар Самигана, всегда встречаемый мной в блок, приходилось десять моих, максимально чистых и прямых.
Вот только судей тут не было, не было, кому объявить конец раунда, а также не было запрещённых приёмов. Да и в принципе никаких правил, кроме одного: убей или будь убит.
Правда, в данном конкретном случае лично для меня правило было немного иное. Тяни время столько, сколько сможешь, или будь убит.
В отличие от Самигана, я не потерял голову и всё ещё прекрасно помнил, зачем я здесь. И продолжал верить в своих напарников, которые сейчас, преследуемые песчаным големом, продолжали искать по этому лабиринту Серхапа.
Я продолжал атаковать и даже не думал об отступлении. Но только потому, что не мог допустить, чтобы Самиган отвлёкся от меня, начал думать и тоже вспомнил о том, что, вообще-то, мы с ним не единственные в этом муравейнике.
Так что, настолько, насколько был способен, я старался избегать каких-то реально опасных ситуаций.
Даже когда видел возможности для атаки по глазам, кадыку, почкам, паху — самым уязвимым местам тела, которые было невозможно обезопасить никакими тренировками, не лез на рожон.
Самиган мог быть достаточно туп, чтобы можно было не волноваться о возможных ловушках или обманках. Но он был достаточно силён и безумен, чтобы контратаковать несмотря ни на что.
Воспользовавшись моментом и нанеся правильный удар мог нанести ему условные сто единиц урона, а он мне в ответ вернуть только десять. Но дикие мощь и выносливость его тела превращали эти сто единиц урона в пшик. А мои десять, даже с использованием приказа отмены, накапливаясь, в итоге могли привести к моему поражению.
Так что, пока он продолжал беситься, атакуя меня и не видя ничего вокруг, я не собирался щекотать удачу за усы и замахиваться на что-то большее.
Потом, когда заложника найдут и, надеюсь, выведут, уже можно будет попробовать поговорить по-другому. Но не сейчас.
Пещера вокруг нас продолжала рушиться. Мы уже сражались не на ровном полу, а на горах падающих с потолка и стен огромных камней, под дождём из таких же булыжников.
Самиган разрубал те, что мешались, своим мечом, я крошил ударами кулаков и стоп. Однако уничтожали мы скорее те, что мешали видеть врага. Если камень падал ровно на голову, ни он, ни я, вообще ничего не делали, так как черепа у нас были куда крепче любых камней.
Тем не менее, в какой-то момент с сыплющимся сверху каменным градом всё-таки пришлось начать считаться. Потому что размер отваливающихся от потолка булыжников стал уже слишком огромным.
Валуны по несколько десятков метров в поперечнике, падающие с двухсотметровой высоты — это было бы по-настоящему эпичным зрелищем, если бы так не мешало.
Опять же, дело было не в опасности. Но, во-первых, такие огромные камни довольно надолго перекрывали обзор. А во-вторых, падая на горы более мелких булыжников они поднимали самые настоящие каменные цунами, сильно мешавшие нормально двигаться.
Мне с моим приказом фиксации было попроще. Я мог «заморозить» под собой довольно большую область каменного крошева, и даже когда вся эта структура смещалась, я оставался в относительно стабильном положении, как на доске для сёрфинга.
А вот Самиган будто бы реально угодил в бушующую стихию. Он буквально тонул в постоянно перемешивающемся и бурлящем каменном океане. И хотя мог, используя свою невероятную физическую мощь, отталкиваться даже от самого воздуха, чтобы продолжать наскакивать на меня и атаковать, удобства в такой ситуации было маловато.
Казалось бы, мне оно только на руку. Вот только, ощутив себя в настолько неустойчивой позиции, ярость Самигана, которому уже невозможно было просто бессистемно крушить всё вокруг и пришлось начать думать, стала постепенно стихать.
И в какой-то момент он пришёл в себя достаточно, чтобы, наконец-то, осмыслить происходящее в полной мере. Я увидел в его глазах чёткое понимание собственной ошибки. А в следующую секунду он уже развернулся и собирался броситься прочь, видимо действительно к Серхапу.
Но ещё через мгновение я ощутил среди падающих камней быстро приближающуюся справа ауру Майигу. Повернув голову, чтобы взглянуть на новичка здоровым глазом, я без проблем углядел Вайрана.
Несмотря на то, что маленькое тельце гнома полностью скрывалось за девяноста девятью процентами камней, его энергию, концентрированную и очень чёткую, спутать с чем-то было нельзя.
— Тим, Серхап у нас! — воскликнул Вайран своим чуть писклявым голоском. — Отступай!
— НЕ ПОЗВОЛЮ!!! — Снова взревел Самиган, бросаясь уже на гномика.
Я, хмыкнув, устремился ему наперерез. Операция по спасению заложника увенчалась успехом. Теперь оставалось только в целости и сохранности выбраться с территории врага.
Правда, это могло оказаться даже сложнее, чем само спасение.
Глава 44
О том, как Грималь и остальные будут выводить Серхапа из муравейника, я не волновался. Всё-таки у моих сообщников были свои головы на плечах, и раз Вайран сказал, что операция прошла успешно, значит так и было.
Однако вызволить заложника было только половиной дела. Мы находились минимум в тысяче километров от ближайшей границы империи, и, вероятно, в нескольких сотнях километров от границы территории Самигана.
Даже если допустить, что никто из Майигу империи, кроме песчаного голема Аргунта, не пришёл бы на помощь дракониду, наше положение оставалось не самым завидным.
Тем не менее, самая муторная часть была позади. Серхап был найден, и, похоже, найден живым, что не могло не радовать. Теперь всё зависело от того, удастся ли нам довести его в целости и безопасности до границы.
Выпад Самигана на Вайрана я отразил, просто сбив драконида с траектории. Из-за того, что он не обладал никакими способностями для управления своим телом в воздухе кроме банально звуковых ударов, это было не слишком сложно.
А затем, убедившись, что гномик, используя свою магию холода для полёта, уже нырнул в один из не заваленных тоннелей, при том слишком узкий для Самигана
