близости. Чувствовать дрожь ее удовольствия, и кончать вместе с ней.
Приходить домой, где меня ждут с дымящимся ужином, ловить на руки несущегося обниматься сына, целовать встречающую жену.
Видеть, как они хозяйничают на кухне, смеются, дурачатся. Придумывают игры, учат алфавит, тискают мурчащего Лимура.
Баловать вкусненьким.
Проводить больше времени.
И все эти «хочу» дарят непередаваемое ощущение семейного уюта и абстрагированности от всего, что находится вне.
Ты наслаждаешься настоящим, строишь незамысловатые планы на завтра, и благодаришь судьбу, за то, что в вашем мире все хорошо.
А вот за его пределами, жизнь развивается по своим неписанным законам.
Лживо улыбаясь в лицо, за спиной нам с Ликой перемывали кости. Казавшиеся здравомыслящими люди, с охотой обсасывали сплетни. Мне, кроме пылкого интереса к Инночке, приписывали злоупотребление доверием пациенток во время осмотра, лапал нещадно ничего неподозревающих скромняшек, и профессиональную некомпетентность, даже рецепты с телефона списывал. Неуч! Оказывается, жалобы на меня так и сыпались…Так и сыпались.
А Лика давно перезрелый товар. Высокомерная выскочка. Губы накаченные, нос перекроенный, филлеры в скулах. Фальшивка! Да если б не Лия…после ее лечения девочки бесплодными становятся…Тетка, за ней хвосты подчищает…
Конечно по расчету…я бы никогда на эту будуарную куклу, не повелся…она же сама по себе — никакая. Только и умеет, что строить из себя королеву.
Что-то кому-то доказывать мы не собирались. Проставились за свадьбу, выслушали поздравления, и продолжили «превращать пациентов в инвалидов». Надо же «оправдывать» репутацию.
Три недели пролетели незаметно. Начались первые дожди, воздух стал насыщен ароматам мокрой земли и влажных деревьев. Вокруг все утопало в листве, которую на крейсерской скорости, с удовольствием рассекал в резиновых сапогах Никитос. Иногда, нам с Ликой доставалась фонтаном брызг, из замаскировавшихся луж, и тогда мы шутливо пинали в него опавшие листья, заставляя сторониться редких прохожих.
Просыпаться по утрам стало с одной стороны приятнее, зная, что, выйдя из дома, тебя встретит не духота, а бодрящая осенняя свежесть. С другой, вылезать из постели, когда за окном еще темно, а под боком жена, спросонья такая тепленькая, податливая, сводящая с ума, совсем не хотелось. Пару раз, мы позволили себе чуть-чуть «проспать» будильники, нагоняя время завтраком на бегу.
Лика, как-то забрав Никиту из детского сада, отвела его «на разведку» в секцию дзюдо. Он пришел в восторг от сенсея, кимоно, и атмосферы в зале во время тренировки малышни. И теперь дважды в неделю, наш борец развивал ловкость, гибкость и реакцию, а дома устраивал показательные выступления. Между прочим, дзюдоисты, это почти черепашки — нинзя, только круче!
Я наконец-то смог опубликоваться в ВАК, и засел за диссертацию. Благодаря стараниям Лики, по вечерам увлекавшей сына в совместные дела, появилось время, которого вечно ни на что не хватало. Если все успею, то весной защищусь. А там, и горизонты другие откроются…
А еще мы купили обои в зал, и заказали диван. Ремонт решили не откладывать. Рабочих обещал организовать Тенгиз, переезд в Ликину квартиру планировали в выходные. Пожалуй, ее интерьер можно было сравнить с прошлой Ликой — холодной, стильный, дорогой и одновременно пустой. В идеальный порядок Никита сразу же добавил хауса, скомканное покрывало, попрыгав на кровати, сваленные на пол диванные подушки, ведь валяясь на них смотреть огромный телек удобнее! и рисунок динозавра, чтоб красиво, на холодильник, под специально принесенный магнитик.
Был конец рабочего дня. Оставив на посту истории, я попрощался, и запрыгнув в машину, выехал домой с больничной стоянки. Когда встроился в поток движения, на пассажирском сиденье взорвался мелодией сотовый. Номер городской, но не больничный, — промелькнуло в голове.
— Вадим Александрович Муравьев? — незнакомый женский голос, скорее утверждал, чем спрашивал.
— Слушаю.
— В суд поступило заявление об изменении места жительства несовершеннолетнего Муравьева Никиты, — безжалостным казенным тоном продолжала работник юстиции, а мое сердце подпрыгнуло к горлу. — На основании статьи 113 гражданского кодекса РФ, уведомляю вас, что вы вызываетесь в качестве ответчика на заседание по рассмотрению исковых требований.
Твою мать! — отключив звонок, с силой ударил по рулю, и нервно сжал кулаки, но легче не стало. Первой набрал адвоката. Она мгновенно включилась в процесс, и гарантировала юридическое сопровождение, после заключения со мной договора.
Потом была Лика…
— Господи, — испуганный выдох, и тут же ободряющее внушение. — Все будет хорошо! Слышишь меня?!Никита останется с нами! Не паникуй! Звони адвокату!
— Уже!
— Я с тобой пойду! Ясно? Я буду рядом! Мы обязательно справимся!
— Да… — согласился без энтузиазма.
— Так, ну-ка хватит! — грозно повысила голос. — Ничего неожиданного не произошло! Мы знали, что такое может случиться!
— Все равно стремно!
— Это просто надо пережить…Это как роды…как ливень… я не знаю, как бензин в баке… рано или поздно закончится.
39
На заседание мы пришли вместе. Лика настаивала, чтоб я надел костюм с галстуком.
— Выглядеть надо солидно. Пусть судья сразу увидит, что у нас все в порядке с моральным обликом, ориентирами, и жизненными ценностями.
— Ага, и паше в карманчик вложить.
Обошлись строгой рубашкой и брюками. Себя Лика замуровала в мышиный брючный костюм. В котором была похожа на ведущую прогноза погоды. Поржав друг над другом, потому, нервничали до чертиков, мы как два узника в кандалах вошли в зал, и сели на неудобные кресла.
Наша адвокатесса, непринужденно утроилась рядом. Закинув ногу на ногу, демонстративно окинула оценивающим взглядом оппонентов, и стала скучающе постукивать ладонью по колену. Легкая улыбка играла на ее губах. Выражение темных глаз было невозмутимым и серьезным, в них практически ничего не читалось, кроме холодности. Весь ее вид говорил об абсолютном спокойствии.
Юлька сидела напротив с Денисом, и каким-то суетливым мужиком, что-то им все время нашептывающим. Мы поздоровались кивками. Бледная, похудевшая, нервная… вцепившаяся в мужа.
Судья совершенно казенно, быстро зачитал суть претензии, принял встречный иск от нашего адвоката и назначил сбор документов, перенеся заседание на месяц.
— Все отлично. Такие дела, как наше, как правило, длятся три-четыре месяца. Столько же заседаний. Наберитесь терпения. Действуем по плану. Собираете свидетельства, справки, бумажки. Выписку из поликлиники. Пусть напишут сколько и чем болел Никита, про аллергию, и количество зубов. Из детского сада возьмите характеристику, пусть особо отметят, что матери не было ни на одном публичном мероприятии. Так что еще? Кружки какие ходите? — на наши сурикатные кивки, одобрительно щелкнула пальцами. — Замечательно. Возьмите бумажку, что подает олимпийские надежды и заявляется в ближайшее время для участия в турнирах, которые для него страстно желанны. От логопеда, что нуждается в постоянных занятиях. Соседям я сама составлю о вас панегирик, только расписаться попросите.
