холодным.
— Что-то знобит, — хрипло сказал Брайан, подняв на нее красные слезящиеся глаза.
Кэтрин подошла поближе и коснулась тыльной стороной ладони его лба. Он был горячим и влажным от испарины.
— Да ты весь горишь! — не на шутку всполошилась она.
— Черт! — Брайан шмыгнул носом. — И как это меня угораздило?
— Не знаю. Может, простудился тогда под дождем? Или твой приятель Хэнк тебя заразил?
— Дерьмо! Как же не вовремя! — просипел Брайан и закашлялся.
— Да уж. — Кэтрин растерянно огляделась по сторонам. Отец рассказывал про лекарственные травы, но и он, и она сама болели настолько редко, что эти знания толком не пригодились. — Кажется, шалфей помогает при простуде. Схожу поищу.
— Не нужно, Кэт. — Брайан поднялся на ноги. — До деревни осталось недолго, а там что-нибудь найдется.
— Но как ты поедешь с таким жаром?
— Все в порядке. Это всего лишь простуда, а не чума. Сейчас покурю, и полегчает.
Он поджег сигарету, затянулся, и тут его снова разобрал кашель. Кэтрин сердито насупилась.
— Брось эту гадость! От нее только хуже.
Брайан досадливо закатил глаза, но подчинился.
— Ладно, пора собираться.
Наспех позавтракав, они свернули лагерь и двинулись в путь. Как Брайан ни крепился, Кэтрин видела, что ему худо. Его мотало из стороны в сторону, он кашлял, поминутно сморкался и чихал так, что Каво́ка вздрагивала и боязливо косилась на хозяина.
К полудню впереди над деревьями показались столбы сизого дыма.
— Главное, чтобы никто из наших не подцепил от меня эту дрянь, — пробормотал Брайан.
— Но ведь это обычная простуда, — напомнила Кэтрин.
Он покачал головой.
— Кэт, индейцы очень восприимчивы даже к обычной простуде. То, что у тебя вызовет насморк, для них может обернуться воспалением легких. Ваши болячки выкосили больше индейцев, чем ваше оружие.
— И что же теперь делать?
— Попрошу всех держаться от меня подальше, пока не выздоровею. И тебя это, кстати, тоже касается.
— Да ладно, — отмахнулась Кэтрин. — Я же не индианка, простуда мне не страшна.
— Как знаешь.
Они спустились в широкую лощину, на дне которой поблескивала река, и в просвете между деревьями показались индейские шатры. Издалека они напоминали стога сена на выкошенном лугу. Брайан осадил Каво́ку и жестом велел Кэтрин остановиться. Оглядевшись по сторонам, он вскинул руку, и сказал что-то по-индейски, отчетливо и громко.
— Хау, кола́, — откликнулись откуда-то сверху.
Кэтрин повернулась на голос и, лишь тщательно присмотревшись, различила среди ветвей настил, на котором сидел дозорный.
— Что он сказал? — спросила она у Брайана.
— «Привет, друг», — перевел тот.
Они отправились дальше и вскоре очутились на просторном берегу, где стояло множество конусообразных жилищ. Большинство из них были светло-бежевыми с закопченными верхушками, но несколько шатров яркими пятнами выделялись на общем фоне. Их стены покрывали красочные узоры и цветные фигурки людей, бизонов и лошадей.
— Какие красивые вигвамы, — восхитилась Кэтрин.
— Вигвамы? — насмешливо переспросил Брайан.
— Да. А что? — Она с недоумением взглянула на него.
— Никак не возьму в толк, почему белые все время называют ти́пи вигвамами.
— Ти́пи?
— Ну да. То, что ты видишь, называется ти́пи.
— А в чем разница?
— В том, что вигвамы — это округлые палатки. Каркас делают из прутьев и накрывают всем, что под руку попадется — корой, ветками, одеялами. А ти́пи, сама видишь, конической формы, и покрышки для них специально выкраивают и шьют. Раньше — из бизоньих шкур, а теперь — все чаще из парусины.
Кэтрин хмыкнула с легкой досадой. К своему стыду, о быте и нравах индейцев она не знала практически ничего. Лучше помалкивать, чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость.
Когда они въехали на середину стойбища и спешились, со всех сторон к ним потянулись люди. Узнав Брайана, индейцы заулыбались, оглашая окрестности радостными возгласами.
— Чета́н Кийя́! Чета́н Кийя́! Хау, кола́! — различила Кэтрин в оживленном гомоне.
От обилия полуголых смуглых тел зарябило в глазах: большинство мужчин не носили рубашек. Среди них виднелись женщины в бежевых замшевых платьях. Люди хотели было приблизиться, но Брайан предостерегающе вскинул руку.
— Маку́жело, — сказал он, и все подались назад.
Кэтрин догадалась, что он предупредил соплеменников о своей болезни.
Тут из толпы показалась рослая женщина, в платье, обильно украшенном вышивкой и бахромой. Стройная фигура, гладкое смуглое лицо — Кэтрин не смогла сходу определить ее возраст.
— Чета́н Кийя́! Мичи́нкши! — воскликнула женщина и раскинула руки, желая обнять Брайана.
— Здравствуй, мама, — ответил он на английском и добавил: — Близко не подходи, я слегка приболел.
— Что с тобой? — с тревогой в голосе по-английски спросила она.
— Ничего страшного. Обычная простуда.
Женщина сокрушенно покачала головой. Только сейчас Кэтрин заметила морщинки на ее лице и серебристые нити в черных косах, выдающие истинный возраст.
В следующий момент индианка посмотрела на нее.
— А ты кто такая? — не церемонясь, спросила она.
Индейцы притихли, устремив на Кэтрин любопытные взгляды. Она жутко смутилась. Как там по-индейски «жена»?
— Я… э-э-э… скво, — вспомнила она подходящее слово.
— Скво? — с каким-то странным недоумением переспросила мать Брайана, а из толпы раздались смешки.
«Господи Иисусе, что я опять сказала не так?» — в панике подумала Кэтрин.
— Мама, знакомься, это Кэтрин — моя жена, — пришел на помощь Брайан и, обращаясь к индейцам, перевел: — Мита́уичу.
Люди начали переглядываться и о чем-то шептаться. Кэтрин чувствовала себя не в своей тарелке. В горле пересохло, щеки горели огнем.
— Твоя жена? — в голосе «свекрови» послышалось явное неодобрение. — Мичи́нкши, когда ты успел жениться? Почему я узнаю об этом только сейчас?
— Это долгая история, мама. — Брайан повернулся к Кэтрин. — Кэт, познакомься, это миссис Смит — моя мама.
— Очень приятно. — Кэтрин никогда не видела, как делают реверанс, но сейчас, кажется, с перепуга сделала именно его.
Она протянула миссис Смит руку, но та словно не заметила ее жеста. Черные глаза
