на их место приходит разум и чувство самосохранения. Так произошло и с ней.
Марат несколько раз предлагал Элине прийти к ним домой, поговорить с отцом, обозначить свои намерения, вот только одна только мысль о таком развитии событий ввергала ее в ужас. Эля слишком хорошо знала своего отца, чтобы не понять, что он никогда не даст добро на их брак, тем более сейчас, когда «вопрос» с ней решен. Да и нечего было Марату предложить ее зажиточной семье. Она догадывалась, что его мама, мягко говоря, тоже не поддержала их затею. Поняла по косвенным признакам- по его выражению лица, на котором всегда было все написано, по сошедшим на нет разговорам о том, что они уедут к нему домой и мама с радостью их примет. Элина не была эгоисткой и прекрасно осознавала, что логика у его матери есть. Её сын так много работал над тем, чтобы выбиться наверх, уверенно идет к своей цели, а тут она- проблемная, с отцом-тираном, женихом-соперником, у которого возможностей явно побольше, чем у бедного студента Марата из общаги.
И все равно, он отчаянно зажимал кулаки и решительно бросал ей, глядя прямо в глаза: «Убежим, убежим Эля! Ты и я!»
Убежим… Молча кивала ему, а сама понимала, что всё это сотрясание воздуха. Они не смогут противостоять целому миру. Не хватит ни сил, ни ресурсов. Одной решимости слишком мало.
Марат. Бедный ее Марат. Она жалела его. Потому что любила. И иногда даже не понимала, какое чувство преобладает- желание ему не навредить или же вырваться из оков, навешанных на нее родителями.
Шли недели, интерес к учебе позволял отключиться от мрачных мыслей. Позади были летние месяцы, которые они плодотворно провели с Маратом на стажировке в одной из больниц города. Он принял решение тоже остаться в столице, не уезжать к себе на родину. Прикрылся тем, что не хочет расставаться с Элей и практика важна. Но она точно знала, что у него в республике его ждало как раз гораздо более привлекательное с точки зрения его специализации место для практики и он давно его себе пробивал. Значит, с мамой все-таки совсем разлад…
Артур, к ее превеликому счастью, не звонил. И хотя она вынужденно пошла у него на поводу и сменила номер, предусмотрительно назвав там Марата «Лизой», на контакт с ней он больше не выходил. Родственницы его часто приходили в гости к ее матери, но Эля по большей части их не видела, возвращаясь домой из больницы ближе к вечеру.
Впереди был новый учебный год. Мысли об учебе снова сместили акцент с ее переживаний. Новые сложные дисциплины, интенсивный график не давал мозгу думать о неизбежном. Эта ситуация усыпила ее бдительность, создав иллюзию, что никакой висящей дамокловым мечом над головой свадьбы нет. Артура нет и его неприятной семейки. Никаких проблем, ничего.
А потом телефон взорвался звонком из неизвестного номера.
– Здравствуйте, я Наташа, – услышала она молоденький женский голос на другом конце. – Моё имя вам, конечно, ничего не говорит, но… Прошу, выслушайте меня.
В висках у Эли запульсировало. Внутренний голос сразу подсказал, этот звонок не случаен, и она даже сразу догадалась, какая именно Наташа звонит ей сейчас.
– Слушаю вас, – не говорила, шептала от волнения. И даже сама не поняла, как внутренний голос подсказал ей, что нужно быстро посмотреть на дисплей и нажать запись разговора. Вдруг это как-то поможет?
– Даже не знаю, с чего начать, – стушевалась девушка. – Просто… Понимаете, я… девушка Артура. Ну, бывшая девушка… Я была до вас.
Снова пауза, заминка.
– Не подумайте ничего, я знаю, кто вы. И никогда бы вам не позвонила. Я прекрасно знала, что мне не на что рассчитывать. Артур сразу сказал, что не женится на мне, потому что я русская и… Ну, вы сами понимаете, что он мог мне сказать… А я… Дура я, знаете, – на другом конце нежный женский голос всхлипнул,– втрескалась в него по полной… Не знаю, это как помутнение какое-то. Он был таким… Таким дерзким, смелым… Настырным… Мы встречались семь месяцев. Знаю, что он вас сватал в это время. Жутко ревновала, хоть и понимала, что дура, что бессмысленно это все. Он ведь и не скрывал, какое место у меня в его жизни.
Элина молчала, вслушиваясь в каждое слово этой бедной девушки, переживающей свою трагедию. Она отчаянно пыталась уцепиться хоть за что-то, что спасло бы ее саму от него.
– Ладно, нет смысла сейчас это всё ворошить. Я… я звоню не для того, чтобы рассказать вам о своей истории с Артуром. Понимаете, – снова заминка и всхлип, – Я беременна… От него беременна.
– Он в курсе? – прозвучало сипло. И в то же время, с надеждой. Может быть, эта девушка сейчас скажет, что он и сам больше не хочет жениться на Эле, что перспектива появления ребенка все поменяла, поэтому-то он и не звонил все это время… Было бы так хорошо. Она бы сама расцеловала эту Наташу.
– Теперь в курсе, – шмыгнула носом. – В этом и проблема… Он ведь на юг уехал три месяца назад. Меня не взял. Там у него, как мне донесли, другая девушка. Уж простите, что говорю. Но думаю, больнее уже не сделаю. Так вот, ребенка я решила оставлять, хоть поняла, что залетела уже после того, как он меня бросил. Но он узнал. На прошлой неделе узнал, Элина. И теперь говорит, что я рожу, а он его заберет, понимаете?! Что вы воспитаете моего мальчика как своего сына! А он мой сын! Я не отдам его никому!
Голова закружилась. Элина просто не верила своим ушам. Шок, неверие. Может это розыгрыш? Ну, не бывает же так, что такие вещи решают за нее? Что ей хотят вручить чужого сына и даже в известность при этом не ставят? Внутри все клокотало. Она сейчас же пойдет к родителям и включит им эту запись. Неужели отец съест и это? Неужели будет готов на такой унизительный шаг для нее?
– Наташа, – нашлась, наконец, Элина. – Для меня все, что вы сейчас сказали, новость, конечно. Про вас я догадывалась, но… Не думала, что все так. Только могу сказать, что никто не вправе отбирать вашего ребенка. Это противоречит законодательству…
В трубке на той стороне раздался хохот. Истерический, обреченный.
– Эля, мы говорим об Артуре Басаеве! Какой закон! Да он меня в ближайшей лесополосе прикопает!
Хохот и крики сменились на истерический плач. Она все плакала и плакала над своей судьбой, а Элина
