краю сознания возникла мысль о неправильности всего происходящего, но нет сил к ней прислушаться. Это же моя больная фантазия, да? Вот бы в глаз ему ткнуть, проверить, что это такое. Рука еле слушается, пытаюсь поднять ее, но что-то холодное и мерзкое прижимает ее обратно к телу. Подождите, если руки монстра до сих пор на моем лице, то что это такое у меня в ногах? Отвлекаюсь на эту мысль и пытаюсь рассмотреть свои ноги, но вижу только два больших змеиных глаза с вытянутым зрачком, размером с мою руку от запястья до локтя. Влажный раздвоенный язык проскальзывает по руке, которую я пыталась поднять, перед тем как два здоровых клыка впиваются в мою кожу.
Глава 22. Наяна
Мой крик утонул во рту монстра, ибо этот изверг и не подумал меня отпускать. Действительно, а зачем отпускать, лучше подержать и подождать, пока огромная тварь сожрет мою руку!
Боль такая, что с укусом ядовитой змеи в детстве не сравнить. Да и что там сравнивать? От змеи еле след был заметен, а здесь две огромные дырки выше запястья в опасной близости от костей. Хорошо хоть не глубоко цапнула, с нее не убудет руку полностью откусить. Огромная тварь, на змею похожа, не понятно, куда она делась сразу после укуса, создалось впечатление, что просто исчезла. Она, надеюсь, не ядовитая хоть? Глаза слезятся, почти ничего не вижу. С трудом ищу взглядом тварь, но руки на щеках мешают повернуть голову. Монстр, будто ничего не происходит, продолжает надувать меня, как пузырь какой-то!
Эй, меня тут сожрать пытаются, между прочим!!! Удивительно, что ещё не сожрали с таким-то защитником! Тоже мне, «муж»! Тьфу, на тебя, червь мерзкий! Плюнуть, не используя губ, оказалось невозможно, особенно учитывая, что своей челюстью он чуть ли зубы мне не выбивает — напористый такой. Сказать глазами, что я о нем думаю и где его такую «помощь» видела, тоже не могу, одно бессвязное мычание получается. Вода, наконец, вышла из ушей, и теперь я где-то совсем близко слышу гул и треск огня, его заглушает только размеренное дыхание. Причем его размеренное дыхание, монстр совершенно спокоен! Тварь, что меня укусила точно его зверушка. Возможно, он сам приказал ей меня укусить! Смотрю в его бесстыжие глаза и запоздало понимаю, что он ухмыляется. Еще бы он не ухмылялся, мою руку прокусила его зверюга, а я все равно с ним «целуюсь», не в состоянии вырваться.
Какой кошмар! Ах, ты же мерзкий, подлый змеёныш!
Дергаюсь назад, но он слишком крепко сжал мою челюсть. Шумно вдыхает раскалённый воздух носом и выдыхает в меня холодный. Спокойно, размеренно, словно я и не вырываюсь вовсе изо всех сил. Есть что-то ненормальное в том, чтобы, горя́ от возмущения, пялиться в насмехающиеся глаза, пока наши губы крепко прижаты. Со стороны, возможно, это кажется поцелуем, но по ощущениям скорее унижение. Если я вырвусь — обожгу себе гортань и легкие, и он об этом знает. Судя по глазам, никого удовольствия он не испытывает, ему самому не нравится спасать меня. Тогда на кой чёрт он меня не отпускает?!
Влажный язык змеи прошелся по ладони вверх, слизывая мою кровь, хватаю его и вонзаю ногти со всей силы. Громкое шипение, но я даже посмотреть в сторону зверюги не могу. Тварь дергается от меня, серенький отвлекается, и этого хватает, чтобы ударить лбом монстра в переносицу. Ой, а голова-то у меня не чугунная, поняла, с трудом приходя в себя от головокружения. Язык проскользнул между пальцами, но ещё одного укуса не последовало. Увы, зверюга тут же отошла на задний план: я освободила свой рот от монстра. Влажные губы сразу же пересохли на раскаленном воздухе. Его холодные руки прошлись от моих щек к шее, вызывая мурашки по всему телу. Он без перчаток, и это движение показалось не угрозой, скорее уж нежностью, что как-то плохо вязалось с монстром.
Руки у него большие, мозолистые, словно у рабочего, а не нежные и хрупкие, как у отца. Я к тому, что вот такими руками свернуть мою шею — раз плюнуть. Упираюсь ладонью ему в грудь, но толку от этого никакого. Воздух раскалён, задерживать дыхание больше не могу. Каждый вдох отдается кашлем, что душит меня, но из-за рук на моей шее возникает ощущение, что монстр меня душит. Дергаюсь, пытаясь скинуть их, но это бесполезно. Глаза слезятся, слезинки скатываются по щекам, и это так противно, ибо я по настоящему не плачу! Как бы мне плохо не было, я бы не стала плакать! Перед ним так точно! Монстр с интересом смотрит на меня, наслаждаясь моей беспомощностью. Не сомневаюсь, вид чужой боли приносит ему удовольствие. От злости успокоиться тяжело, кашель не останавливается, дышать почти нечем. Монстр удерживает, дабы не скатилась с его колена обратно в канаву, но сейчас канава кажется предпочтительней его компании. Он снова прижимается к моим губам лишь тогда, когда у меня от кашля заплясали черные точки перед глазами. Жадный судорожный вдох от меня, а затем ещё и еще, теперь я цепляюсь за него, как за спасительную соломинку. Так продолжается всего несколько вдохов, пока не понимаю, что именно этого он и добивался. Он хотел, чтобы я поняла, что без него, без его помощи я просто не выживу.
НО Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН ПОМОГАЛ!!!
Кусаю его губы до привкуса солоноватой крови и с полным ярости и отчаянья криком. Ненавижу его!!! Он дергается вперед, почти вминая меня спиной в свое колено, и так крепко сжимает руками шею, что не то что сделать вдох, даже кашлять не могу. Мои губы прижаты к его, но я больше не пытаюсь получить от него спасительный воздух, наоборот поджимаю их, кривясь от злости. Мы смотрим друг другу в глаза, ведем молчаливый бой. Его взгляд словно приказывает подчиниться, иначе никакой пощады не будет. Либо подчинение, либо смерть — другого выбора он мне не даст. Воздух заканчивается и, пребывая в молчаливой схватке с монстром, ничего не остается, как судорожно вдохнуть носом раскалённый воздух. Теперь точно понимаю, почему до этого дышала исключительно ртом: так больно, что смерть уже не кажется единственно правильным решением. Жмурюсь, закрывая нос рукой и молча страдая от боли. Какой горячий воздух, и как монстр вообще им дышит? Почему его дыхание и тело намного прохладнее моего? Как такое вообще возможно?! Нашла, когда о такой ерунде думать, здесь жизнь моя
