разберемся, – покручивал зажатую меж коленок трость Старцев.
– А куда ж мы денемся, Иван Харитонович! – весело поддержал водитель. – С фашистом разобрались, и дома все наладим! Вона в Москве сколько машин-то развелось! В апреле-мае – накануне нашей Победы – почитай раз в пять транспорта меньше было. Ездили себе спокойно и в ус не дули. А сейчас глаз да глаз нужен…
Пожилого водителя звали Федор Андреевич, в Управлении его уважали. Сколько помнили ветераны угрозыска, он крутил баранку в муровском гараже. Сначала на допотопном шарабане – «АМО-Ф15», вмещавшем четырнадцать человек. Потом пересел на «ЗИС-8», позже обучился водить легковушки. В июне 1941-го ушел на фронт, где тоже служил шофером полуторки – возил на передовую боеприпасы и продукты, а с передовой раненых. Служил исправно, пока не попал под налет немецких штурмовиков. Был контужен и ранен осколком бомбы. После излечения на фронт врачи не допустили, да и возраст уже был не молодецкий. Вернулся в Москву, в МУР. С тех пор и работал тут шофером.
– …Нет, товарищи офицеры, самой холодной была зима 1940 года – это я точно помню, – басил Федор Андреевич. – До сорока градусов мороз опускался.
– А в 1941-м? – поинтересовался Бойко, которого в Москве в тот период не было.
– В 1941-м зима стояла помягче. Ноябрь, правда, выдался холодным. В январе жахнуло под сорок…
Разговор о холодных зимах зашел после чьей-то реплики о необычно жарком лете. Дескать, за каждым таким знойным летом обязательно следует морозная зима.
– …потом зимы были еще мягче, да только жителям легче от этого не было, – вздохнул водитель. – Помню, вернулся с фронта, малость оклемался, пошел в школу внучку забирать. Вхожу, а внутри – что на улице – холодина такая, аж иней по стенам блестит. Вахтерша сидит вся закутанная, и детки такие же. Дров и угля нет, топить нечем, дети сидят в классах одетые. Чернил и тетрадок тоже нет – пишут карандашами на полях старых довоенных газет.
– Да… хлебнули мы с этой войной, – покручивая трость, проговорил Иван Харитонович. – Ничего-ничего. Везде наведем порядок. Пройдет немного времени, и заживем лучше прежнего…
* * *
Сотрудница заправки в Нахабине – высокая девушка в платке и пропахшем бензином черном комбинезоне – долго рассматривала снимки Аристархова и его автомобиля.
– Нет, я такого не видела, – качнула она головой. – Мужик-то видный. На артиста похож. Если бы остановился на моей заправке, запомнила бы.
– А темно-серый «Опель» не заворачивал? – не отступал Старцев.
– И «Опеля» не встречала. По этой дороге одни грузовики ездят.
– Куда же они ездят? – теряя интерес, спросил Иван.
– В Истру.
– А чего там?
– Кирпичный завод, текстильный комбинат, прядильно-ткацкий…
Следующим объектом стала бензозаправочная станция на краю большого села Жаворонки. Ехать через Москву показалось слишком долго, старый водитель рискнул – повернул от Нахабино на юг, чтоб срезать путь.
Через Павловскую Слободу и Никольское промчались по асфальту, дальше верст пять тряслись по ухабам грунтовки. От Аксиньино снова выскочили на асфальт и вскоре, к своему удовольствию, въехали в Жаворонки. Отыскав станцию, водитель подкатил к колонке.
– Вы тут, товарищи офицеры, беседуйте по своим делам, а я своими займусь. – Вооружившись ветошью, он собрался наполнить бак бензином.
За маленьким окошечком сидела полная женщина лет сорока пяти. Треть ее лица занимали очки в роговой оправе с толстыми линзами. Она увлеченно читала журнал и очнулась, лишь когда Егоров постучал по стеклу.
– Что же вы такое интересное читаете? – с улыбкой спросил он. – Здравствуйте.
Улыбнувшись в ответ, женщина показала обложку журнала «Интернациональная литература» за 1934 год.
– Рассказы Хемингуэя.
– У вас хороший вкус. Нам бы заправиться, а заодно поговорить. – Он предъявил удостоверение.
Женщина торопливо поднялась и вышла из кирпичной будки.
– Слушаю вас, товарищи.
Егоров задал пару вопросов и показал фотоснимки. К немалому удивлению оперативников, работница станции сразу узнала в Аристархове водителя, часто заезжавшего заправляться.
– Зимой не видела, а летом раза по два в месяц наведывается, – сказала она.
Для проверки точности сведений Егоров не стал демонстрировать снимки «Опеля».
– А на какой машине заезжал, не припомните? – тонко поинтересовался он.
– На темно-сером «Опеле», – ответила женщина.
Поднапрягшись, она даже назвала примерную дату последней встречи:
– Числа 13–14 августа он заправлялся. А в кабине сидела молоденькая женщина – блондинка.
– Спасибо, вы очень внимательны, – похвалил ее Егоров.
Станция располагалась на Т-образном перекрестке; основное шоссе убегало дальше – в сторону Смоленска, а на юг, разрезая поселок надвое, уходила асфальтовая дорога.
Отметив выгодное положение заправки, Василий на всякий случай спросил:
– А не заметили, какой дорогой этот мужчина уезжал?
– Туда, – махнула в южном направлении любительница хорошей литературы. – Я не всегда обращала внимание. Но если замечала, то туда.
– Большое спасибо. Вы нам здорово помогли, – пожал ей руку Старцев. И задал последний вопрос: – Скажите, а телефона в вашей будке, случайно, нет?
– Телефон есть, правда, линия часто обрывается. Но сегодня аппарат работает.
– Позволите?
– Конечно.
Иван Харитонович вошел в крохотное помещение, поднял трубку и набрал номер Управления.
– Майор Старцев. Добавочный двадцать три.
– Лейтенант Ким, – послышался заспанный голос.
– Спишь?
– Борюсь, товарищ майор.
– Правильно делаешь. Потерпи еще немного. Бойко звонил?
– Пока нет.
– Как позвонит, передай: нашли нужный след на заправочной станции поселка Жаворонки. Направляемся в Теплый Стан…
* * *
Солнце на востоке поднималось все выше и выше над тонувшим в дымке городом. Служебный автомобиль резво катил по затяжной асфальтовой петле куда-то на юг. Никто из сидевших в автомобиле в этих краях не бывал. Слева и справа от дороги проплывали леса, давно не паханные поля, островки маленьких деревень…
Несмотря на дикую усталость, сыщики повеселели. У них появилась зацепка, теперь они знали, в каком направлении нужно искать следы роковой женщины по имени Мария.
Впереди показался перекресток и простенький деревянный указатель. Над стрелкой направо белела надпись «Апрелевка». Стрелка налево указывала направление на Теплый Стан и Черемушки.
По мере приближения к Москве машин на шоссе становилось все больше. Через несколько минут заметили еще один указатель – «Теплый Стан – 3 км». Повернули направо.
– Вот и ваш Стан. – Водитель сбавил скорость, въезжая в очередной населенный пункт. – Сейчас поищем заправку…
На небольшой станции дежурил пожилой безногий заправщик с костылем и самокруткой, зажатой в пожелтевших от ядреного самосада зубах.
Глянув подслеповатыми глазами в развернутое удостоверение, отмахнулся:
– Пытайте. Коли ведаю – расскажу.
Дед был не очень памятлив на лица, однако темно-серый «Опель» признал.
– А как же! Этот немецкий тарантас кажный месяц тут как тут, – расположился он к долгому разговору. – Вот, помню, в июне аккурат в пересменку попал
