и непростой рассказ.
——===⊰s⊱•===—•—
Парень был зол. Гнев Тайлера накрывал его с каждой минутой всё больше. Ему, как и любому другому, не нравилось, когда в его дела кто-то совал свой нос, и пускай этим везунчиком на сей раз оказался лучший друг Вел.
Вел чувствовал ответственность за последствия, поэтому сдержал слово, данное дочери Мамона. Умом он и сам понимал, что этой парочке вместе не быть. Слишком уж разные они были, как огонь и лёд, но если его друг сможет в конечном итоге не без труда переключиться, то нежная, тонкая натура Даф вряд-ли безразлично это примет, в конечном итоге встретив того, кто заслужит её.
— Это не твоё дело! — демон вздохнул, рука сжала подлокотник кресла. Нравоучения ему были не нужны. — Повторяю в последний раз. Я отдалил её от себя, сколько можно мне мозг компостировать?
Вельзевул поджал губы. Демон прикрыл глаза и улыбнулся, качнув головой в сторону. Он не видел чувств друга, который запутался в любовном лабиринте. Для него это было так просто — взять и расстаться, оборвав все связи, увидеть, как эти отношения угнетают обоих, поэтому слова Тая лишь сильнее раздражали.
— Вот именно. Ты делаешь ей больно этой бесхребетностью, — парень хотел выйти из спортзала, но друг ухватил его за ворот кофты. — Она всего лишь неопытная девочка! Тебе её совсем не жалко?
Тайлер зло покосился на друга. Такие слова разума не добавляли, а вот ярость приумножали вдвое. Но сейчас Вельзевул был прав, как бы ему не хотелось это не принимать.
— Не лезь не в своё дело! — парень убрал руку со своей кофты, выходя из спортивного зала, непроизвольно хлопая дверью.
Конечно, Тайлер понимал, что происходящее в корне неправильно, но разве он мог что-то сделать. Парень падал на колени перед этими чувствами всякий раз, когда пытался оборвать все ниточки, проникшие под кожу в самое сердце демона.
Он знал, что если вырвет их с корнем, погибнет. Потому что это выше него, выше того, что принято считать правильным.
Пройдясь глазами по огромному окну, Тайлер невольно вспомнил их первую встречу около четырёх лет назад. Момент, когда его спокойная и разгульная жизнь оборвалась лишь из-за одной картины, из-за одной задумчивой улыбки, которая была послана даже не ему.
Четыре года назад.
Перед зачётом у Геральда демоны посчитали уместным потренировать свои забитые после турнира мышцы. Люцифер пошёл к Ости, ему нужно было расслабиться, но, кто бы сомневался, по другому он и не умел. Пробежав двадцать километров на дорожке, демон вышел из спортзала, оставляя друга наедине с брусьями.
Прислонившись к стене, демон сжал в руках пластиковую бутылку с нелепой надписью на этикетке.
На часах уже красовалось предшествие вечера. Опять день прошёл в спортзале, какое гадство! Ни минуты на личную жизнь. Отпив немного воды, руки непроизвольно сжали цилиндрообразный предмет, когда глаза немного сощурились, а взгляд точно уцепился за тонкий женский силуэт.
Демоница сидела под древом жизни прямиком на лавке, которая располагалась посреди кампуса. Её рыжие волосы были небрежно зафиксированы крабиком, от чего несколько прядок упали на лицо, но, очевидно, учебник в кожаном переплёте волновал её куда больше.
Она нахмурилась, от этого её миниатюрный носик поднялся вверх, а в глазах отразилась задумчивость. Такое действие повеселило, вызвав у меня улыбку. Невольно эта демоница, сама того не зная, заставила любоваться собой. Перевернув страницу, её глаза разочарованно блеснули, убирая предмет в свою вязанную сумку.
Очевидно, она не нашла, что искала, но это не сильно её расстроило. Поднявшись с места, она кивнула какой-то знакомой, улыбнувшись той своими пухлыми губами, когда подруга, направлявшаяся в сторону практического крыла, остановилась, дожидаясь её.
Только по прохождении самых быстрых пяти минут в своей бессмертной жизни я осознал, что пялюсь на пустующее место, в попытке воссоздать первичный портрет, когда златовласая Гузель сидела ко мне передом.
Именно в тот момент всё и началось. Хотя в голове не было знания, что это некогда младшая дочь Мамона, и наши встречи были когда-то раньше на семейных раутах, долгое отрицание и нежелание приближаться к демонице, списывавшееся на банальный интерес, ничего не изменили. Не было ни одного шанса пройти мимо неё.
Все те демоницы, которые с радостью отдавались мне в коридорах школы, принося приятную разрядку, не стоили и одного взгляда её идеальных глаз, который будоражил до кончиков пальцев.
——===⊰s⊱•===—•—
Ребекка Уокер сидела в своём кабинете, перебирая документацию, что занёс слуга часами ранее. Скоро должен был начаться совет, и эта мысль уже не радовала так, как раньше. Впервые в жизни Серафиму так тяжело давалось привычное безразличие, она словно разглядывала со стороны картину того, как её семья рушится, по частям превращаясь в никому ненужные руины.
В голове была каша, на лежащие перед ней пергаменты сегодня отводилось слишком много времени вместо привычных десяти минут. Она взаправду пыталась помочь дочери, видя, как время стремительно утекает из её изящных пальцев, но ничего не могла с этим сделать. Это убивало.
Эрагон продумал всё до мельчайших деталей. Сделал всё, чтобы она не смогла вызволить дочь из этой пучины, которая засасывала юную Уокер всё больше. Но она не жалела о принятом в прошлом решении, женщина прекрасно осознавала, на что шла. Но не осознавала, чего лишила в прошлом своего любимого мужчину, и что это так просто не прощается.
В дверь негромко постучали и, не дождавшись ответа, нагло вошли. Серафим Торендо, правая рука советника Эрагона, собственной персоной вальяжно проник внутрь чужого кабинета, разглядывая не изменившуюся за двадцать лет чистую мебель, как и спокойную обстановку.
— Последний раз ты заходил сюда, когда я получила своё звание, — женщина обдала ангела холодом, даже не глядя ему в глаза.
— Что твоя дочь делала поздно вечером в Цитадели? — несмотря на стоящий перед ангелом стул, Торендо эту позицию занимать не собирался.
Не за тем, чтобы выпить чай с жасмином и посплетничать, он сюда явился впервые за долгие годы. Поведение её дочери вызвало ряд вопросов у древнего ангела. И прежде, чем друг спешно сделает Викторию своей женой, он лично должен убедиться в её чистых помыслах и непричастности к вчерашнему инциденту.
— С чего вдруг тебя волнует местонахождение моей дочери? — Уокер убрала документ в стол, нехотя переводя взгляд на Серафима. — Как ты помнишь, она без пяти минут Серафим и наша с Вильямом дочь.
Ангел поджал губы. Он считывал каждую эмоцию этой женщины, но она была безупречной. Ни один мускул на её лице не показал напряжённость, ни одно действие не выдало внутренний
