безмерная боль и отвращение душили ее звериной хваткой.
О нет, нет! Никогда! Она больше никогда не покажет ему своей слабости. И тем более не зарыдает на его плече, в его объятиях. И чтобы не разреветься, она сильно-сильно до боли прикусила нижнюю губу. Рука до онемения сжала простыню.
От этих слов, слетевших с губ Сони, Камал вскочил и как-то странно посмотрел на нее. Словно сквозь Сони он глядел в пространство. Мысли беспорядочно метались в голове из стороны в сторону. Он никак не мог переварить в мозгу кашу фраз, неожиданно возникших из хаоса признаний. И словно из подсознания вылетел хриплый крик:
— Педро?! Что за бред??? — он также все еще сопротивлялся той новости, что была озвучена ею ранее, — и ребенок… Не может быть…
Камал нервно сглотнул, а взгляд так и сверлил Сони. Словно таким образом он сможет вытрясти с неё правду.
Сони приподнялась немного и, прислонившись к спинке кровати, присела.
Дрожащими руками она взяла пачку сигарет, что была на тумбочке рядом, и нервно закурила.
— Она была твоя дочь! Я не лгу. Анализ ДНК подтвердил, что это твой ребенок, — она взяла себя в руки, но голос все еще дрожал. — Малышка родилась слишком слабенькой и ей нужна была кровь. У нее такая же редкая группа крови, как и у тебя. После того, как нашли донора и влили ей кровь, я попросила врача сделать анализы на проверку твоего отцовства.
— Чушь собачья! — усмехнулся Камал и уже более спокойно продолжил, — без моего присутствия просто невозможно делать какие-либо анализы, так как требуется и моя кровь тоже для проверки.
Сони сделала глубокий вздох.
— Возможно, Камал! Ты хочешь подробностей, до мельчайших деталей, что ж, ты их получишь, — Сони с яростью смотрела на Камала, — Это не было преждевременными родами, наоборот, в самый раз. Ребенок родился срок в срок. И здесь нет моей вины, если ты не помнишь ту самую ночь прощанья, когда мы были близки с тобой в последний раз… в ту самую ночь… — Сони замолчала на секунду и нервно сглотнув продолжила, — я зачала ребенка… но узнала об этом лишь теперь, когда было слишком поздно. Ты ненавидел этого ребенка, даже еще не родившегося. Господи, если бы я знала раньше, что это твой ребенок, моя девочка была бы жива…
Камал молча слушал, подойдя к окну, не перебивая её. Он не смотрел на неё, взгляд его был устремлён в пространство, тянущееся до горизонта. Но его напряженный профиль явно выказывал, что он слушает её внимательно.
Сони видела, как с каждой минутой чернели его глаза, как заострялись черты его лица. Руки были сжаты в кулаки.
Злится!
Это было понятно. Только на кого? Кого винить во всей этой неразберихе?
Сони тяжело вздохнула и продолжила:
— Ты не можешь принять и простить тот факт, что мне пришлось отослать Джимми. Но это было продиктовано лишь заботой о нем. Я пыталась защитить нашего сына, обезопасить от непредвиденных нападок со стороны Педро. А Педро… что там говорить о Педро!? Димка помогал мне. Делал всё невозможное, доставал информацию, анонимно звонил ментам. Он… погиб при перестрелке… погиб, помогая мне до последнего…
Сони, сделав паузу, продолжила:
— Я не смогла, сама лично… собственными руками расправиться с Педро… я потеряла сознание… а когда пришла в себя, то увидела лишь, как горел особняк Педро. Если б мне не помогли Димка, Джек и ребята, оставленные Владом, я просто не справилась бы одна… Димка… всегда верный и преданный Димка… он умер думая, что это его ребенок. И вышла я за него замуж, потому что он настоял на браке, считая, что ребенок от него.
Камал стоял неподвижно, как каменная глыба. О чем он думал сейчас, было для нее загадкой. Его твердый взгляд, устремлённый вперед, а не на неё, был для неё облегчением, для её дальнейших признании. И Сони продолжила свой монолог:
— А ведь я больше с ним не была, после той единственной ночи, когда он встряхнул меня. Привел меня в чувства в момент этой адской лихорадки и заставил продолжать жить ради ребенка… и ради мести… — Сони отрешенно посмотрела на небо, видневшееся через окно, и словно разговаривала сама с собой. — Он ни разу больше не прикоснулся ко мне… желал, хотел, сгорал от страсти, но всегда держался на расстоянии. И все время твердил, что я сама должна этого возжелать. Что сделает всё, лишь бы это желание возгорелось с любовью к нему… к нему, а не к тебе… чтобы принадлежать ему всецело, душой и телом… так как… так как в ту единственную ночь, когда это произошло… я бредила тобой… в ту ночь подсознательно я отдавалась тебе Камал! Так как была в полубесчувственном состоянии… так как меня лихорадило… я абсолютно ничего не соображала… я не отвечала за свои действия! …
Почти выкрикнула в отчаянии последние слова Сони и сделав паузу, она взглянула на него.
Камал также продолжал молчать. Но обернувшись к ней лицом, он неуверенно взглянул ей в глаза. Глаза его горели. А на лице проносилась буря эмоции — гнев, обида, злость, ярость… и такое же сильное отчаяние…
Всего минуту…
И вновь его взгляд обрел твердость, даже жесткость.
Нервно сглотнув, Сони произнесла:
— Я никогда осознанно не пошла бы на этот шаг! Но, видишь ли, мне ясно теперь одно… Ты просто недостоин моей любви и преданности.
Камал в два шага достиг кровати. Нависая над ней, он схватил ее за плечи, и крепко сжав, слегка встряхнул.
— Как ты могла скрыть такое? Ты должна была рассказать мне обо всем, и о ребенке, как только узнала, — глаза Камала блестели от ярости, — ты не имела права скрывать от меня все это!
— Ты мне даже слово не дал сказать в ту ночь. Ты был пьян в доску и ничего не соображал, — воскликнула Сони, — а в остальном… просто… я не нуждаюсь в оскорбительных оправданиях. Кабы ты любил меня… то простил бы, не спрашивая ни о чем… сложно понять и простить, если не любишь человека всей душой… и ты не любишь меня… не любишь… да и не любил никогда…
— Это не так и ты это знаешь! — воскликнул Камал в порыве и мягко продолжил, пытаясь обнять её, — Ты нужна мне…
— Нет! Это не любовь, — выпалила Сони, отталкивая его, — Это не любовь! Всего лишь страсть, да! Возможно! Влечение… Но только не любовь!
Камал пронзительно смотрел на Сони, прожигая взглядом.
— Люблю тебя… — отчаянно прошептал он и,
