Божены.
— Кхм, пойду-ка я, — произнес Возгарь и скрылся за воротами.
— Я ждала, — смутившись, проговорила она, когда я выпустил ее из объятий.
— Все хорошо, все будет хорошо, — произнес я и присел на корточки перед мальцом. Он с недоверием на меня взглянул, сделал маленький шаг и спрятался за мамку. — Как его зовут? — в моем голосе прорезалась дрожь.
— Велемар, — тихо произнесла Божена.
— Здрав будь, Велемар, меня зовут Яромир, — и, потянувшись, я потрепал парня по голове. А когда к нему прикоснулся, непроизвольно выпустил силу жизни. И отклик пришел незамедлительно. Я ощутил его точно так же, как и сестру Варну или отца.
Он мой сын, я отец!
А он же, зыркнув на меня, пуще прежнего и схватился за одежку мамки.
— Ха-ха, — засмеялся я и, подхватив мальчишку на руки, закружил его.
Малец не испугался и не заплакал, а начал улыбаться, его смех вторил мне, а после и Божена присоединилась к нам.
Немного покружившись, я вернул Велемара матери. Сам же отвязал коня от столба и, подхватив мальца, усадив его в седло.
— Ой, — произнесла Божена, когда он попытался вылезти из седла и потянулся к ней.
Успокоив Велемара, мы направились на подворье к прадеду, по пути рассказывая друг другу новости. В основном говорил я, рассказывая о своем путешествии и жизни у греков. А Божена лишь кивала и не сводила с меня глаз.
Добравшись до подворья Рознега, я разыскал Мирославу и попросил ее позаботиться о Божене и Велемаре, заодно уточнил у нее, где прадед.
Посмотрев, как Мирослава уводит Божену и мальца в дом, я направился к храму Триглава, где был прадед.
В сам храм я не стал заходить, усевшись неподалеку в ожидании, когда Рознег закончит.
А дожидаться его на подворье не хотелось, все-таки мысль, что у меня есть сын, так до конца и не уложилась в голове, хотелось побыть в одиночестве и свыкнуться с тем, что я теперь отец. Да и поговорить с Рознегом об этом хотелось без лишних свидетелей, а на подворье всегда кто-то ошивается. А вдруг поругаемся на этот счет и пойдут слухи?
Да и ситуацию с Боженой стоит обдумать, жить-то я с ней буду и Велемара признаю своим сыном. Вот только жениться на ней не смогу. Невыгодна будет эта женитьба мне.
Так, стоп, я не совсем верно рассуждаю. Ведь сейчас все же другие времена и нравы, да и не христианин я, у которых запрет на многоженство. Я свободно могу на ней жениться, а когда будет необходимо, взять в жены другую девушку. Здесь это воспринимается нормально, относительно, конечно. Вон у отца три жены, и ничего страшного, а у Владимира вроде был целый гарем, пока он не принял христианство. Так что можно и жениться. А что, девушка она хорошая, в моем вкусе, опять же, и сына мне родила, да и я ей небезразличен.
Опять же, если потом буду «свататься» к особе из хорошего рода, её родичи могут посчитать это уроном себе и отказать. Да и не каждая пойдет второй женой, тем более после бывшей холопки. М-да уж, ситуация. В конце концов, можно и так жить, никто слова не скажет.
Да и опять, если все получится, у меня будет свой город, а то и княжество, что случится после моей смерти? Я, увы, не вечен и прекрасно это понимаю, дети от разных матерей просто могут все погубить, разорвав доставшее. Вон далеко ходить не надо, да и родные братья за власть еще как дерутся и льют родную кровь.
Голова начала пухнуть от различных вариантов и как это все может обернуться.
Так что я облокотился о дерево и попытался выкинуть все из головы, перестав себя накручивать. Прадед вышел из храма спустя два часа в своем белом жреческом одеянии. Ожидая его, я чуть не закемарил и боролся со сном из последних сил.
— О, Яромир, а ты чего здесь? — приподняв бровь, поинтересовался прадед. — Али от Венетия сбежал, — хмыкнул он. — На самом деле хорошо, что ты его заберешь, не к месту он тут. Только жаль, горячие камни делать мне не будет, придется опять баньку топить.
— Маг, даже такой говорливый, как он, всегда пригодится, а здесь тебя ждал, поговорить хотел.
— Так что в храм не зашел тогда?
— Триглав, — просто пожал я плечами. Ведь именно здесь он мне выдал свои указания, хоть в Щецине он и не появился, но рисковать мне не хотелось, являясь пред очи его статуи.
Родич лишь хмыкнул.
— Я насчет Божены и моего сына узнать хочу. Ты же знал, что она родила мне сына, отчего её не забрал? Отчего мой сын родился холопом? — серьезно спросил я. В моем тоне проскакивали нотки гнева и негодования.
— Ты тон-то сбавь, рано тебе голос на меня повышать. А то, что она родила, тут ты прав, знал и предполагал, что ты отец мальца, но и не ведал точно. А что не забрал, так это твое семя, твой сын, тебе и решать. Может, ты его и не признал бы, откель мне знать, — просто пожал плечами прадед.
Я же нахмурился. Он вроде и прав, что мне решать, признавать его или нет, я мог и отказаться, и мимо пройти. Она холопка, а я свободный и из уважаемого рода. Мало ли таких байстрюков по земле бегает. Только это не по мне было.
— Мой сын, — сурово произнес я.
— Вот и славно, раз твой сын, — просто кивнул прадед.
М-да.
— А ежели бы я не вернулся, в земле бы лежать остался. Он так и был бы холопом у Возгаря?
— Ну-у, — задумчиво протянул прадед, — через годины две взглянул бы я на мальца. Да и забрал бы у Возгаря и в род бы взял.
— И то хорошо, — со вздохом сказал я. — Они у тебя пока поживут, а после я их с собой в Новгород заберу.
— Добре, ты к своему, как там его? — И дед задумался, вспоминая имя. — К Кристу иди, и подарки подберите соответствующие. Завтра с утра к Велераду пойдем.
— Хорошо, — кивнул я. Желание разговаривать с прадедом дальше у меня пропало. Все-таки сын
