его снимешь, — ответил Баль. — Пока покрасуешься.
— Думаешь я так люблю безделушки?
— Серёжки ты надела. Значит любишь, — ответил он. Довольно бесцеремонно он взял её за руку и застегнул браслет. — Красиво.
— Ты сделал? — спросила его Сара.
— Нет, я с камнем работаю. У нас можно взять, что лежит в свободном доступе. Ювелиры делают украшения, мы вырезаем картины из камня, портные шьют, библиотекари собирают знания, лекари лечат раны и души — это нормально. Когда ты станешь кем-то больше, чем принеси-подай, то станешь равной. Сможешь брать понравившиеся тебе вещи. Например, украшения. Хотя такие вещи всё же приятно получать в подарок.
— Я здесь не задержусь, — сказала Сара.
— А если представим, что ты осталась бы. Чем бы ты хотела заняться?
— Хочешь меня так уговорить? — прищурившись, спросила Сара.
— Зачем? У нас насильно никого не держат. Предлагаю попробовать чего-то новое. То, что в твоём мире тебе было недоступно. Сейчас есть такая возможность исполнить детскую мечту. Кем ты хотела раньше стать? — спросил её Баль, внимательно наблюдая за ней. — Делать украшения, лепить посуду, вырезать, шить, работать с украшениями?
— Печь хлеб, — ответила Сара. — Я в детстве мечтала, что открою пекарню и буду заниматься хлебом. Буду всех кормить. И из моей пекарни люди будут уходить с улыбками на лицах.
— Интересная мечта. При этом на кухне тебе не нравится работать, — сказал Баль.
— Так мне только овощи чистить доверяют. Блюда готовят по рецептам, а я не знаю языка.
— Ясно. Пойдём. Поработаю какое-то время для тебя персональным переводчиком, — сказал Баль.
— И куда мы пойдём?
— Печь хлеб, — ответил он.
— Но меня не отпустят! — растерянно сказала Сара.
— Ты же не в рабстве. Не отпускают, потому что бояться, что ты заблудишься. А так какой повод тебе держать в доме? Я предупрежу, что ты со мной пойдёшь, — сказал Баль. — Тем более, что мы с тобой как бы встречаемся. Поэтому тут совсем не должно возникнуть проблем.
Баль улыбнулся, заметив, что смог удивить Сару. Через какое-то время он уже любовался её восторженной улыбкой, когда привёл в пекарню. Переводил ей указания других работников. Сара выглядела искренне счастливой. Ушла злость. И вновь его теория подтвердилась — любимое дело хорошо помогало справиться с плохим настроением. Помогало задержаться в этой жизни. Наполнить её смыслом. Например, исполнение мечты детства. Он знал, что многие женщины, которые оказывались в пещерах, были лишены возможности попробовать работу на вкус. Это у них было принято мальчишками бегать от резчика к ювелиру, где им объяснили бы азы, дали бы попробовать поработать, ощутить профессию не только на слух, но и на ощупь или вкус. Поэтому, когда они вырастали и уходили из дома, то точно знали кем хотят стать и как жить дальше. А женщины терялись. Они продолжали считать, что их будут неволить, заставлять как в той жизни. Неволя раньше была только в браке, но не в работе. Теперь и эту неволю отменили. Вот она свобода, о которой многие забыли.
Взяв с деревянной полке свежую буханку хлеба, они пошли в сторону зимнего сада. Баль прихватил по дороге бутылку с отваром. В последний момент Баль передумал и повёл её коридорами.
— Хочешь меня завести и бросить? — спросила Сара. — Ты говорил, что здесь недалёко.
— Я покажу тебе одно место, которое тебе должно понравится, — сказал Баль.
Они подошли к железной двери, у которой стоял стражник. Баль попросил его открыть дверь. Взял Сару за руку и повёл её вперёд. От солнца на миг ослепли глаза. Свежий воздух ударил в лёгкие. Баль же перемолвился с охранником словом и пошёл дальше, держа её за руку. Когда привыкли глаза, Сара смогла оглядеться по сторонам. Горы. Холодные и суровые они смотрели на неё. Редкая трава пробиралась сквозь каменную крошку. Сильный ветер и яркое небо со слепящим солнцем. Сара смотрела по сторонам, не замечая, как слёзы скользят по щекам.
— Пещеры — это не тюрьма. Не знаю, почему многие так считают. Это два города и сеть посёлков, которые сообщаются друг с другом транспортом. Вон там видишь мосты? По ним мы ездим. С той стороны горы дорога в долину, где у нас есть деревня. В планах вот у подножья той горы сделать ещё одну деревню.
— Надо было предупредить, — сказала Сара, вытирая слёзы рукавом.
— О чём? О строительстве деревни? Так это только недавно решили. Вчера с местом определились. Теперь осталось людей привлечь. Но не думаю, что это будет такой уж большой проблемой, — ответил Баль.
— Я о другом. Что мы сегодня выйдем на поверхность.
— Какая разница, где время проводить? Сейчас темнеет рано, поэтому у нас не так много времени. Давай перекусим и до темноты успеем уйти, — сказал Баль, доставая хлеб. Он нашёл несколько внушительных камней, которые походили на стол и три стула. — Попробуем, как у тебя получилось приготовить. Кстати, почему именно пекарня?
— У нас в посёлке были перебои с едой. Там, где я родилась. Чтоб получить такую буханку, приходилось отстоять очередь в несколько часов. Но когда люди получали хлеб, они выглядели счастливыми. Ещё от пекарни пахло вкусно. Мне всегда казалось, что самое важное для людей — это аромат свежего хлеба. Если он будет, то остальное можно всегда решить. А потом я выросла и поняла, что хлеб может быть в тюбиках, а то и вовсе его может не быть. Питание может быть искусственным. И важнее не хлеб, а деньги и лекарства. Но это потом было, — ответила Сара.
— Но ты не пошла делать лекарства…
— Я пошла зарабатывать деньги. Думала вначале выйти замуж за хозяина компании, но потом поняла, что это одни проблемы. Пенр — это большой ребёнок, за которым нужен глаз да глаз.
— И ты решила посветить себя его воспитанию? Просто пытаюсь понять почему ты не замужем.
— То одно, то другое. Некогда о себе думать, — ответила Сара, задумчиво жуя хлеб.
— Кто-то из родни заболел? — предположил Баль. — Ты говорила про лекарства. Поэтому я так подумал.
— Вначале отец, потом мама. Брат в неприятности попал. Нужны были деньги. А их только я и могла заработать. Вот и работала, —
