увлекало, но что-то очень-очень близкое почудилось в имени артиста и названиях песен, но сосредоточиться не получалось.
— «Блондины», из Мозырского сервитута. Такие стильные ребята! Тебе понравится!
Машина вырулила на Светлогорское шоссе, миновала ряды строительных и автомагазинов, шикарный квартал особняков, лесопарковую зону — и мы увидели «Бегемот».
Однако, это было именно то, что у нас называют «дорага-багата». Но и стильно, не без этого. Черный мрамор стен, туи в таких же каменных горшках — вдоль трассы, как живая разделительная полоса. Позолота колонн, изящные фонари, золотые же львы на входе, швейцар в черном с золотом мундире у стеклянных дверей. И морда огромного черного кота с золотыми глазами на надвратной арке. «Бегемот», говорите?
Одно совпадение — совпадение. Два — уже под вопросом. Информация из трех независимых источников на одну тему в одном ключе — почти непреложный факт. Это вам любой историк скажет. Здесь совершенно точно есть другие попаданцы!
— Дарья, прошу вас… — я открыл дверь машины, подал ей руку, продолжая отыгрывать галантного джентльмена.
Девушка явно была счастлива, все происходящее доставляло ей немалое удовольствие, так что она, тесно прижавшись, одной рукой взяла меня под локоть, а другой — удерживала букет роз. Не торопясь, мы прошествовали ко входу.
За каким бесом нужен швейцар рядом с автоматическими крутящимися дверьми — понятия не имею. Наверное, он был кем-то вроде первой линии обороны. Усатый толстый дядька сделал широкий приглашающий жест, шагнул в сторону — и его роль на этом закончилась.
— Это Лиходеев,- прошептала мне на ушко горячим шепотом Даша. — Страшный человек, говорят — сидел за убийство.
Внутри ресторана все было так же, как и снаружи: много золота, хрусталя, какие-то тяжелые черные драпировки… На сцене играл пианист, тряся чубатой своей головой и выбивая из инструмента всю дурь. Мелодия напоминала рок-н-ролл, твист и истерику беременной гимназистки одновременно.
Хостес в платье и какой-то повязочке с пышными перьями в стиле эпохи джаза отвела нас к одному из столиков и тут же принесла вазу с водой — для цветов. Однако — сервис!
— Ой! — девушка заглянула в меню. — А что тут можно… Может, и вправду просто кофе попьем?
Я глянул на цену за кофе: десять денег. Однако! Пробежал по остальным блюдам… Ну, это грустно, господа. Ценовая отсечка. Чтобы всякое быдло и вшивые интеллигенты типа меня и сунуться сюда боялись. В автомате кофе стоил две деньги, в забегаловке — три. Тут — десять!
Но — хрен там, я тут не только развлекался, но еще и разведку проводил. Поэтому…
— Да бери что хочешь, Даш!
— О-о-о! — она похлопала глазами, явно впечатленная. — А можно — яблочный штрудель с мороженым, «маргариту» и… Мы будем кальян?
— Мы не будем кальян, — покачал головой я.
— Тогда — две «Маргариты», — пожала плечами она.
Девочке явно нравились видимые проявления богатой жизни, но вести себя по-дурацки и заказывать все меню сразу она не стала. Или — скромная, или — сообразительная, или у нее на меня далеко идущие планы. А может — все сразу?
Официантка в коктейльном платье — таком же, как у хостесс, только светлого оттенка, подкралась незаметно.
— Заказ готов? — она таращилась то на Дашу, то на меня — так, будто крокодила увидела.
— Яблочный штрудель с мороженым, две «Маргариты», котлеты по-киевски, салат «Цезарь» и кофе на песке… — перечислил я.
Да плевать мне, что мы в самом дорогом ресторане «Вышемира»! Дефлопе с семечками кациуса и соусом «Си, фиеста» или еще какую кретинскую фуагру я заказывать не собираюсь, дурак я что ли? Да и вообще — есть хочется, день выдался суматошный.
— Ты со мной не выпьешь? — удивилась Даша. — Я не хочу пить одна!
— Пятьдесят виски со льдом, — кивнул я.
Официантка, все так же не сводя глаз с девушки, записала все в блокнотик и убежала.
— Это Танька из моего класса, — проговорила Даша. — Ужас просто. Всем растреплет теперь.
— Ты переживаешь из-за этого? — глянул на нее я.
— Нет, просто… Ну, будут тебя обсуждать. Думаю — может, тебе будет неловко? Зря я тебя сюда привела, лучше бы по набережной погуляли, в «Посейдоне» мороженого поели…
— Более, чем наплевать, — я отмахнулся. — Давай, расскажи мне про эту Таню. С какими гоблинами она встречалась, как училась, какие у нее были отметки по истории… И про себя тоже рассказывай. Ты ведь яблочками не по велению сердца торгуешь, верно? У тебя ведь есть мечта?
— Ого! — ее лисьи глазки заблестели. — Мечта… Ничего себе начало разговора, так меня еще не кадрили…
— А я тебя кадрю? — удивился я.
Конечно, я ее кадрил.
— А что — нет? — она тоже состроила удивленные глазки. — Кажется — да, и делаешь это довольно успешно…
При этом ее нога под столом потрогала мою. Однако!
* * *
Даша была девушкой попроще.
Нет, это не в минус — просто и моя первая девушка, и невеста, с которой я расстался после манифестации болезни, были натурами артистическими и тонкими. Ну, тянуло меня на таких. Первая — мечтала о сцене, занималась вокалом и хореографией и, несмотря на то, что училась на историческом, не любила говорить о Гуситских войнах, патриархе Никоне и безоблачном небе над всей Испанией. Мы поэтому и расстались, если честно.
Она поступала на исторический потому, что не хотела сдавать математику, но хотела диплом о высшем образовании. Это такая особая категория девочек на истфаке. Мало кто из них становится певицами, в основном — идут в училки. К глубокому сожалению. Лучше бы ртом пели на сцене, и то больше пользы для общества принесли бы. Наверное.
Вторая, которую я на определённом этапе даже называл невестой, преподавала изобразительное искусство в нашей художественной школе и была мадмуазелью во всех отношениях приятной, но к тяготам и лишениям семейной жизни со сдвинутым на своей профессии нищим больным учителем явно не готовой. Ей нравился Иероним Босх, Питер Брейгель и фламандская живопись эпохи Северного Возрождения и не нравилось готовить. Готовить в общем-то нравилось мне, так что я притворялся нормальным так долго, как только смог, а когда понял, что не вытягиваю — очень тупо слился. Чувствуя себя при этом святошей — мол, так ей будет лучше. Лицемерный ублюдок, да? Откуда мне было знать, что для нее лучше на самом
